– На эти. Мне хватит.

– А к торе как доберешься?

– Предоставьте это мне, жом. Я справлюсь. Вы ей больше ничего передать не хотите?

Жом Тигр подумал пару минут, да и махнул рукой.

– Передай, что я ее люблю.

Митя присвистнул.

– Так взаимно? А у торы это вышло эффектнее, я даже со стула упал.

– Пнуть?
– мило предложил Тигр.

– Никакой в вас душевной тонкости, - вздохнул Митя.
– Ладно. Цветочки я сам куплю по дороге. Куда ж это годится - признаваться девушке - и без цветов? Тем более такой девушке...

Жом Тигр скрипнул зубами.

Наглец!

Сволочь!

Но - полезная. Надо работать...

А повесить?

Нет, это уже расход ценного материала. Но когда все закончится, морду он ему обязательно набьет! Ради своего удовольствия. А пока...

– Подожди пять минут. Я ей еще письмо напишу. Передашь.

– Почтовый голубь любви к вашим услугам.

А может, все-таки пнуть?

– Кстати, а для чего жом Пламенный скупил всю взрывчатку в Звенигороде? Он вам не сообщал?

Куда и романтическое настроение делось. Жом Тигр подобрался.

– Рассказывай!

Попинать всегда успеем. Очень уж полезная сволочь.

***

Жом Тигр проводил Ромашкина, и отправился к Урагану.

Рыцарь Освобождения был занят. Он сидел за столом и писал письмо. и судя по идиотскому выражению на лице... интересно, сам Тигр выглядел так же?

Когда не знаешь, что написать, а слова еще, как на грех, кажутся совершенно бесцветными. Что такое - помню? Глупое слово.

Это не память, это ты рядом со мной, до смерти и за смертью, в каждой клеточке моего тела, выжженная, словно огнем.

– Добрый день, - сухо сказал жом Тигр.

– Надеюсь. Что ты хочешь мне сказать?

– Пламенный скупает взрывчатку.

Куда и романтическое настроение делось? Вот словно губкой провели по портрету, стирая романтика и возвращая прагматика. За одну секунду...

– Зачем?

– Я тоже хочу это знать. Может, решил взорвать колокольню?

– Я не в курсе.

– Есть вариант, что он минирует подходы к городу. Но это бред несусветный. Такое мимо нас не прошло бы, а мы ничего не знаем. Ни я, ни ты?

Ураган кивнул, подтверждая худшие предположения товарища.

– Согласен. Что может быть еще?

– Мне бы тоже хотелось это узнать.

Константин... нет, сейчас только Ураган, некогда о любви, да и нельзя расслабляться в гадюшнике, покусают, задумчиво постучал ногтями по столу.

– Я узнаю.

И мужчины заговорили о важных делах. О Калинине, о Мишеле, который так пока и сидел в подземелье дворца, о Счастливом, вилы ему пониже поясницы, о...

Какая уж тут любовь?

Выжить бы.

Ида, Свободные Герцогства.

– Это - мой дом!

Ида чувствовала себя совершенно свободно рядом с Гошкой и Топычем. Наверное, потому, что и они чувствовали себя спокойно рядом с ней.

Это - тетя Ида. Сестра мамы Яны.

Своя. Вот и весь разговор.

Ида тоже была счастлива рядом с мальчиками.

Жом Меншиков отпустил с ней ребят и обещал приехать в скором времени.

– А это что за чучело?

Гошка был безжалостно искренним, как бывают только дети. Ида застонала.

Тор Рессаль! Что ж тебя ни одна холера не берет?! Где справедливость?

– Тора Ида! Вы вернулись!

Ида заскрипела зубами. Мальчишки переглянулись.

– Кажись, он твоей тетке не по душе?

– Ага...

– Чего делать будем?

– Отваживать.

Это Потап не знал ламермурского. А вот Гошку учили с малолетства. И он вполне бегло разговаривал уже на трех языках. Анна настояла.

– А что это за юные торы с вами?

– Мои дети, - недолго думая, ответила Ида.

– Ваши дети? Тора, вы слишком молоды для столь взрослых детей, - не поверил Армандо.
– К тому же, это явно крестьянское отродье, - его взгляд остановился на Потапе.

Что поделать. Осанку и мозоли на руках не спрячешь.

Гошка буквально взбеленился. На его друга сверху вниз смотреть?! Да я тебя, пакость такая... Потап, в отличие от тебя, под обстрелом побывал! Из жутких передряг вышел. А ты кто есть после этого?

Тля расписная! Фарфоровая! Но Гошка постарался внешне не показать своей ярости, и вступил в разговор.