Мы же все захлопали, в том числе и император с императрицей, а Прохор выдохнул:

– Фуф, пронесло!

– Позвольте узнать, госпожа штаб-ротмистр, – продолжил дядька Николай с улыбкой, – почему вы не помогли своим подчиненным, когда закончили со своими противниками?

– Девушки должны расти, постоянно повышать свой профессиональный уровень, Николай Николаевич, а тут такая уникальная возможность представилась. – И выпрямилась, заметив приближение императорской четы с сопровождающими лицами. – Виновата, ваше императорское высочество, готова понести заслуженное наказание.

Готового уже что-то ответить дядьку властным жестом остановила Мария Федоровна:

– Виктория, поздравляю! – Она перевела взгляд на кое-как поднимающихся с утоптанного снега валькирий и волкодавих. – Очень зрелищно и показательно! Кроме того, наводит кое на какие размышления о качестве подготовки Дворцовой полиции. – Она повернулась в сторону опустившего глаза генерала Михеева. – Хотя надо учесть и заслуги моего внука в деле подготовки подразделения. – И без перехода: – Виктория, это та самая Решетова, про которую мне Белобородов рассказывал?

– Да, государыня. – Вика сильнее прижала к себе еще не до конца пришедшую в себя девушку, смотревшую на все происходящее чуть отсутствующим взглядом.

– Я ее тогда в Кремле на награждении и у внука в особняке не особо рассмотрела, – хмыкнула императрица и повернулась к нам с воспитателем и колдуном. – Прохор, чего стоишь пялишься? Займись уже своей красавицей…

А когда воспитатель увел девушку к остальным волкодавам, Мария Федоровна жестом подозвала одну из более или менее утвердившихся на ногах валькирий и нарочито громко продолжила:

– Виктория, мы тут с супругом посоветовались и решили премировать подразделение. Отдельная сумма в размере ста тысяч рублей достается непосредственно вам шестерым. У меня же к тебе будет отдельная просьба – девушки в твоем подчинении все молоденькие, неопытные, ты уж проследи, чтобы они средствами распорядились по-умному, а не потратили все сразу на яркие шмотки и подарки к Новому году. Если что, смело ссылайся на меня. – И Мария Федоровна многозначительно глянула в сторону опустившей голову валькирии.

– Огромное спасибо, государыня! – Вяземская «засветилась» улыбкой. – Все сделаю.

Дальше Викторию с победой поздравил император и остальные Романовы, следующими, кому достались комплименты, были явно довольные Нарышкин с Орловым.

Пользуясь некоторым перерывом, ко мне подошел вовсю ухмылявшийся родитель:

– Глянь, Лешка, как наши старики в сторону твоих волкодавих орлами поглядывают! А все потому, что валькирии им давно примелькались. Боюсь, как бы подобные учения не стали регулярными.

– Неужели все так запущено? – усмехнулся я в ответ. – А как же отзывчивые банщицы в имении Пожарских?

– С ними гладиаторские бои не устроишь, а если и устроишь, так обхохочешься от нелепости происходящего. Тут же все по-взрослому, как любят наши старшие родичи. И еще, сынок, тут такое дело, только ты никому не говори, – тон отца стал заговорщицким, – это государь после консультаций с братцем Колей придумал поединок устроить, чтобы императрицу позлить и слегка понизить статус валькирий, а то мама последнее время позволяет им уж слишком многое.

Я заулыбался еще шире:

– Повторяю, отдайте их нам с Прохором и Ваней, через две недели будут как шелковые!

– Забитые они у вас будут и зашуганные, – отмахнулся он. – Им потом только полгода на реабилитацию понадобится, чтобы этот кошмар забыть.

– Отец, не сгущай краски!

– Это я сгущаю? – делано возмутился он. – Дам тебе как-нибудь почитать краткую выжимку докладов о моральном состоянии бойцов «Тайги», преобладающими чувствами которых сейчас являются психологическая и физическая усталость после тренировок с Ванюшей и огромный страх, даже ужас, перед предстоящими тренировками с неким великим князем Алексеем Александровичем. Военные разведчики недалеко ушли, и эту фобию насчет великого князя с подчиненными Лебедева полностью разделяют. Злобырем ты, Лешка, был, Злобырем и остался!

– Каким ты был, таким ты и остался… – фальшиво пропел я строчку известной песни. – Скажи лучше, какие у меня перспективы после этих показательных учений?

– Самые радужные, сынок, – усмехнулся отец. – Если не хочешь, чтобы бабушка вместе с двоюродными и троюродными дедами переехала к тебе в особняк на постоянное местожительство… Мне продолжать, или сам додумаешься?

– Будет исполнено, ваше императорское высочество, – вздохнул я.

– Чудно! Ладно, пойду уже, а то как-то неудобно получается…