Неожиданно раздался такой грохот, что мы с Игнатовым вздрогнули и одновременно оглянулись на шум. Это Алекс не выдержал подробностей. Побледнев и вскочив с кушетки, где он сидел, мой ангел-хранитель не сдержал ярости и ударил кулаком по шкафу у стены. Полки не выдержали. Горящими от стыда глазами я встретилась с его взглядом. В них была ярость и…боль.

В груди екнуло. Алекс очень близко к сердцу принял то, что случилось со мной. Не так как мог принять обычный посторонний человек. Было очень похоже, что он чувствует ко мне что-то большее, чем просто сочувствие и ответственность. Только этого мне не хватало!

— Александр Валерьевич, пожалуйста, без эмоций, — следователь заметно напрягся от вылившихся эмоций Алекса. — Во-первых, вы мешаете рабочему процессу, а во-вторых, уже сами подставляетесь под статью! К тому же не удивлюсь, что шум, который вы сейчас учинили, приведет сюда ненужную нам толпу людей. Все это только задержит нас с вами.

Словно в ответ на его слова, через несколько минут в палату ворвались взволнованные Иван Викторович, и уже знакомая мне строгая медсестра, скорее всего выполняющая обязанности старшей по персоналу, позади них маячила форма охранника.

— Что здесь у вас происходит? — проговорил запыхавшийся Серов. Потом увидел погром и Алекса с полкой в руках. — Вы с ума сошли! Забыли, где находитесь, а, Александр Валерьевич?

Доктор и медсестра, поглядывая на беспорядок, который он учинил, удивленно переводили взгляды с него на нас с Игнатовым.

— Не волнуйтесь, Иван Викторович, это господин юрист так остро переживает подробности преступления, — усмехнулся следователь. — Но хотел бы попросить вас, после того как он уберет последствия своей вспышки, увести его в холл и дать чего-нибудь успокаивающего.

Алекс сверкнул на него недовольным взглядом, но спорить не стал.

— Извините, доктор, за мою … выходку. Но слушая Викторию, ни один нормальный мужик не останется равнодушным. Своими руками убил бы этих недоносков. Придушил бы.

— Не извиняйтесь, Александр Валерьевич. Вас понимаю, поверьте. Я хоть и не слышал подробностей, но мне достаточно того, что вижу. Девочка вся в синяках, кровоподтеках и есть внутренние повреждения. А могло быть хуже… У меня самого дочь ее возраста. Мысль, что она могла быть на месте Виктории, заставляет меня забыть, что я давал клятву Гиппократа!

— Так-так, господа! Вы забыли кто перед вами. Думаю, пора прикусить языки, — Игнатов ворчливо остановил диалог мужчин. — Если инцидент исчерпан, дайте мне возможность продолжать допрос потерпевшей.

Он хлопнул рукой по блокноту, снова повернувшись ко мне.

Я взглядом проследила за тем, как доктор Серов вежливо выпроводил нервного Алекса за дверь. Перед тем как она закрылась, заметила, как несколько молоденьких медсестер стайкой пронеслись мимо, кокетливо строя ему глазки. Что ж, нельзя не признать, что он интересный и очень красивый…

Только Алекс, угрюмо посмотрев на них, оглянулся и встретился со мной глазами, улыбнулся и ободряюще подмигнул. Затем Иван Викторович вежливо кашлянул и закрыл за ними дверь.

С одной стороны, вздохнула с облегчением, почему-то именно при Алексе было очень стыдно рассказывать подробности нападения, к тому же его импульсивная ответная реакция могла привести к лишним неприятностям. Но с другой, его присутствие рядом со мной приносило уверенность и покой. Уход мужчины принес беспокойство и тоскующее чувство, словно мне его не хватает… А такого просто не может быть!

Такая реакция напрягала. Он … посторонний… Потрясла своей горе-головушкой, отбрасывая ненужные мысли.

Игнатов быстро пробегал глазами по записанному, хмурил кустистые брови и что-то обдумывал. Потом опять взял ручку, поднял голову и, устало вздохнув, сказал мне:

— Продолжайте, Виктория… Надеюсь, нас больше не потревожат,— мужчина постучал по уголку блокнота обратной стороной колпачка. — Признаюсь, то, что вы рассказывайте мне, более чем странно… Негодяи из обычной моей категории, но девушка интригует…

Горько усмехнулась. Не могла с ним не согласиться!

***

Прошло много времени до того, как Игнатов, наконец, оставил меня в покое.

Да и то не сразу. После недвусмысленных настойчивых намеков моего врача о том, что его пациентке все же нужен отдых. Он несколько раз выходил и возвращался, каждый раз громко вздыхал и всплескивал руками.

Следователь же делал вид, что ничего не замечает, и гнул свое. Отвлекался лишь на несколько телефонных звонков по мобильнику. Сначала он позвонил кому-то и давал задания, затем несколько раз звонили ему. После того, как позвонили в последний раз, Игнатов показался мне расстроенным и даже крайне удивленным.