— Спасибо… больше мне некого попросить о помощи… Я буду ждать от тебя вестей столько сколько понадобиться.

Ночью утомлённые дорогой Палач и Эхо остановились на ночлег. На скорую руку Палач смастерила палатки из сосновых ветвей и палок, после чего собрав сухие сучья разожгла костёр. Не то чтобы в нём была нужда ведь вокруг Эхо всегда было тепло, сколь морозными ни были сутки, и всё же при огне становилось теплее не только снаружи, но и внутри, будто бы он согревал душу.

Подбрасывая в огонь палки Палач взглянула на вампиршу ухаживающую за уставшим конём. Эхо уроженка Семьи Лето, этот лес достался ей в наследство от праотцов. Когда-то давно ещё до начала Великого Рассвета именно Клан Солнцеворот покровительствовал этими землями, тогда они так и звались Землями Солнцеворота. Вампиры этого Клана имеют силы влиять на погоду и в те времена они следили за её благоприятностью, защищая свои земли и людей от вмешательства Сфер. Но с началом Великого Рассвета и приходом Охоты Клан стеснили, а большая его часть была истреблена. Не мудрено, что сейчас Солнцеворот никак не борется со Сферами и больше не покровительствует людям, которые некогда молились им, как Богам. Нельзя сказать, что людям на этих землях не нужно было освобождение, только вот они его так и не получили. «Не думаю, что велика разница служить людям или вампирам… В какой-то степени у Солцеворотов получалось присматривать за людьми даже лучше, — но едва ли Палач считала так искренне».

Устроившись поудобнее под сосной недалеко от костра, Палач задрала маску и попробовала ненадолго расслабиться. О комфорте она не знала, поэтому такие моменты казались ей самым приятным из того что было у неё в жизни. Костёр благостно потрескивал, наполняя окружение чем-то, что можно было назвать уютом в этой кромешной тьме, конь жевал припасённое с собой сено, вампирша всё ёрзала в поисках удобного места для себя, а вокруг окутанного свечением огня лагеря в воздухе витали лишь редкие звуки птиц.

— Эхо, — обратилась Палач к девушке заполняя ночное спокойствие своей речью, — можно я тоже задам тебе вопрос?

— Что тебе угодно, — наконец усевшись ответила вампирша.

— Ты ведь уже столько лет присматриваешь за этим местом, наверняка через него проходило немало скитальцев или мигрантов?

— Так и есть, всех их мне и не счесть, только вот ушли ли они дальше Стратим леса… — Эхо бросила взгляд на восток во мрак и оставила тишине ответить на её вопрос.

— Скажи, — продолжила Палач, — встречалась ли тебе когда слепая девушка с перевязанными глазами?

— Дай-ка подумать… Вряд ли, я встречала не так уж и много незрячих, скорее всего я бы запомнила такую девушку.

Это было очевидно, более чем, но спросить стоило.

— Она та, кого ты ищешь? — поинтересовалась Эхо, получив в ответ кроткий кивок Палача.

— Чем она провинилась?

— Не знаю. Мне и необязательно это знать.

Эхо ничего больше не сказала, возможно она не хотела ворошить подобные темы, уж точно мало кому было бы это в радость. За неимением больше общих тем для разговоров и не видя в них интереса у наёмницы Эхо отправилась спать. Палач тоже не стала долго засиживаться и ещё немножко поковыряв палкой костёр затушила огонь.

Ночь прошла тихо, как и все последующие в обществе хранительницы леса.

27 декабря. Граница Леса Эхо.

Но не тех вампиров что бежали в этот лес стоит бояться, а тех что были здесь испокон веков.

Палач отчаянно подавляла нарастающую тревогу всматриваясь в высь на кроны деревьев, полностью поглощённая беспокойными мыслями. Они остановились на одном из пустырей, которые отныне будут встречаться намного чаще.

Голые пустыри и поляны посреди леса с высоченными деревьями — всё для маневра поистине размашистых крыльев. На самом же деле высоченные деревья не достигали каких-то невероятных высот, Палач даже встречала деревья покрупнее и повыше в одном из своих “путешествий”. Называли их исполинскими скорее из-за того, что на фоне обычных сосен они выглядели куда крупнее. Стратим их здесь и вырастили тысячи лет назад, для собственного удобства…

— Тут мы с тобой и попрощаемся, — произнесла Эхо.

— Да.

— Ты одна из немногих, которая не раз проходила через это место. И в этот раз ты тоже пройдёшь, я уверена.

— Я тоже. Со мной ничего не случиться, можешь не волноваться, — улыбнулась Палач из-под приподнятой маски. — Ещё увидимся.

Эхо кивнула и скрылась в своём лесу. Улыбка быстро исчезла с лица Палача, она оседлала коня, благо местность позволяла ездить верхом, и они тронулись дальше. Как ни прискорбно, но никакие мысли её не остановят, разве что только смерть.

***

Денно и нощно бредя по лесу в любую погоду, не имея возможности где бы то ни было укрыться от стужи они с конём уже почти дошли до гор, когда Палач почувствовала, как руки её начали отмерзать всё сильнее и быстрее. Этим утром мороз зашкаливал и как бы плотно она ни была укутана никакая одежда сегодня не спасет её от обморожения.

— Нужно разбить костёр пока ещё не поздно, — вслух рассуждала она, ведя коня за собой.

Сегодня она не седлала его поскольку в такую-то погоду малая подвижность привела бы к обморожению ещё быстрее. Высоко поднимая ноги и тяжело дыша Палач брела в поисках лучшего места для костра, где снега навалило поменьше. Но медлить было нельзя поэтому скоро Палач присмотрела раскидистую ель под ветвями которой снега было меньше всего. Задеревеневшие ноги её уже не слушались, когда они шли под дерево, а пальцы на руках почти не двигались. На издыхании Палач всё-таки добралась до ели, опёршись рукой о ствол дерева она остановилась. Короткий выдох. Вот только костёр за неё никто не разведёт… Времени на раздумья у Палача не было. Ель оказалась слишком сырая, даже нижние ветви, толку от них будет никакого, посему кое-как обмотав дубовыми руками поводья вокруг ветки она бездумно побрела в поисках дерева, подходящего для розжига. Ноги уже не поднимались так активно как утром, конечностей она больше не чувствовала, как и собственного лица, дыхание давалось с трудом, а от выдыхаемого пара слипались ресницы то и дело мешая взору.

И хоть Палач прекрасно знала, что от неё сейчас требовалось и как нужно действовать, она не была уверена хватит ли ей на это сил, ведь настолько нещадный мороз застал её врасплох чересчур неожиданно, точно температура в одночасье начала стремительно и не укоризненно понижаться. Онемевшие руки Палача горели изнутри под обесчувствовевшей кожей, а своей правой рукой, которая безостановочно ныла в области кисти, она уже не могла пошевелить от слова совсем. Оставалось рассчитывать только на то, что она сможет оборвать ветки лишь с помощью одной ставшей малоподвижной левой руки.