– Почему картину не закончил?

– Исчез. А картина в нашем клубе на стене висит. Он там озеро хорошо изобразил.

– Что значит исчез? Как исчез? – заёрзал на телеге заинтригованный беседой пассажир.

– Ушёл утром из посёлка, как он сказал, со слов Оксанки, мотивы для новой картины искать и не вернулся.

– Искали? – отвлекаясь на вороний крик, поинтересовался Антон Павлович.

– А как же, искали. Да не нашли. Мужики предполагают, в озере утонул, а бабы-завистницы говорят: от Оксанки сбежал.

– Где правда, как думаете?

– Где-то посередине.

– Есть возле озера хоть какие-нибудь странности? – стал отчаиваться Антон Павлович, теряясь в догадках о причинах таинственности озера.

– Есть! – вспомнил старик.

– Вот! – не скрывая радости, губы Азимова растянулись в улыбке. – Вот это самое главное! Какие странности?

– Комаров там, у воды, нет.

– При чём здесь комары? – восторг на лице приезжего сменило разочарование.

– При том, что это странно. Летом вечером в безветренную погоду у Вожи стоять невозможно, комары заедают, – пояснил старик. – А у Мёртвого озера комаров нет. Разве ж это не странно?

– Да, странно. Я сразу как-то не подумал. А ведь действительно странно. А почему нет комаров, у вас есть предположения?

– Нет предположений. Мой жизненный опыт говорит мне, что условия там для комаров отличные. Почему их там нет, мне не понятно.

Мужчины задумались. Паузу в разговоре заполнил шелест листьев и крик ворон.

– Раскаркались, разволновались. Но, Агаша, поспешай! – напомнил Лаврентий засыпающей на ходу кобылке о её обязанностях и добавил: – Прибавь шаг!

Молодой мужчина сидел за спиной старика, прикрыв глаза, наслаждался запахом трав, разносимым разыгравшимся ветром. Спазмы тоски отпустили его душу, а разговор с Дудоренко отвлек от печальных мыслей, и сердце согрело сладостное умиротворяющее спокойствие.

– А вы погостить в Палашино или по делам? – поинтересовался старик.

– По работе. Клубом культуры буду у вас заведовать. Кошкина Элеонора Максимовна попросила меня взять на себя ответственность за организацию культурного досуга в вашем посёлке. Из её слов я понял, что она родом из здешних мест.

– Да, из здешних. Хорошо, что клуб заработает, все какое-никакое, а разнообразие в нашей жизни. Значить, организуете культуру в массы?

– Значит, организую.

– Это очень хорошо, – искренне обрадовался хозяин телеги. – Неорганизованной культуры у нас завались, а организованной нет вовсе.

– Это как?

– Так стихийно всё, само собой получается. К примеру, встретил я соседа, поздравил его с праздником, а он меня. Всё чин по чину, как полагается, зашли ко мне в гости, выпили, закусили. Тут соседка за солью зашла и тоже поздравилась, – он хлопнул себя тыльной стороной ладони под подбородок. – Достал я гармонь, спели. Народ на песни и повалил. Никакой тебе организации.

– Так это хорошо – массовое гуляние!

– Хорошо-то хорошо, но очень уж однообразно и предсказуемо. Раньше были в клубе танцы, кино крутили, концерты даже случались. Повеселее всё же было, покультурней. А где остановиться намерены?

– Элеонора Максимовна сказала, что в самом клубе есть вроде комната для гостей с удобствами. Там и остановлюсь.

– Думаю, что сегодня вам лучше остановиться у меня в доме. Потому как приедем мы поздно, в каком состоянии комната для гостей в клубе, не ясно. Может, там прибраться надо, посмотреть, есть ли свет, вода. Клуб пустует года два, если не больше, с последнего приезда Элеоноры. А ключи от клуба у вас имеются?

– Имеются. Что, за это время вообще никто в клуб не заходил?

– Никто. Да и зачем? Но вы не беспокойтесь. Здание клуба старое, но крепенькое, стёкла на окнах целые, правда, может быть, краска со стен кое-где немного облупилась, но это дело поправимое. Если что, то можно у меня и подольше задержаться.

– Спасибо. А клуб от вашего дома далеко?

– Рукой подать, из окна виден. Посёлок за полчаса пешком можно пройти. Здесь отовсюду рукой подать.

– Я думал, он большой. Вы сказали, что река разделяет посёлок на две половины. Что же здесь делить на части?

– Река проходит почти по краю границы посёлка и отделяет от жилых домов посёлка графскую усадьбу и дом дальней родственницы моей жены.

– В усадьбе музей?

– Ничего там сейчас нет. Пустует усадьба.

– Заброшенная, значит.

– Я бы так не сказал. Сторож и садовник за порядком следят. В доме что главное: чтобы крыша не текла, окна, стены, пол были целы. Усадьба в порядке. Мебели, картин старинных там, конечно, нет, но лепнина на потолке, мраморные камины, паркет, – старик, обернувшись, посмотрел на собеседника, – опять же таки старинные медные шпингалеты на оконных рамах и большое зеркало с вензелями сохранились.