Я уверял, что советник строит козни во всём и всем. Урожай пшеницы меньше, чем ожидалось? Меньше! Синмар! Потолстели без причины (здесь меня поддержала вся женская половина Бронкастера)? Потолстели! Синмар! Раньше ноги не болели, а к сорока годам ступить не можете? Тоже Синмар!

Короче, если у вас медяков в кармане не хватает, зять дурак или одна нога короче другой, то ответ будет один: виноват Синмар! Пускай ни первое, ни второе, ни третье доказать невозможно, но это уже не имело значения – граждане Алькасара свято верили: все беды от колдуна.

Дальше пошли требования, простой люд поддержал. Мы желали восстановить доброе имя Леонарда и освободить из заточения его сторонников. На вопрос, где удерживают старика, колдун в красном безразлично пожал плечами. Народ негодовал, желающих повесить советника становилось всё больше.

Я чувствовал, как уничтожаю его, но радости это не доставляло. Никогда в жизни мне бы не хотелось оказаться в роли обвинителя ещё раз. Грязная работа. Противная.

В конце моей речи Божми не удержался и пропел в адрес Синмара непристойный куплет собственного сочинения. Толпа злорадно смеялась.

Наконец, волшебнику предоставили шанс оправдаться. Готовый к серьёзному бою, я весь напрягся. Но неожиданно для всех колдун пренебрёг возможностью. У меня закрались подозрения, что судьи куплены, и Синмар выйдет сухим из воды. На крайний случай можно поднять людей и устроить самосуд, но чем всё закончится? Переворотом? Поножовщиной?

Пока моя фантазия играла с вариантами, суд продолжался.

– Судьи готовы вынести приговор, – объявил герольд, как только страже удалось утихомирить народ.

Первым взял слово Благород Честнодел.

– Грехи твои не знают прощенья. Светлые редко принимают подобные решения, но ты не оставил выбора: виновен!

Толпа зааплодировала старику.

– Виновен! – жёстко произнёс Бейнит.

Всего лишь одно слово, но сколько в нём ненависти к подсудимому. Двое из двух – осталось набрать столько же голосов.

Довольный Фредегар выпятил грудь вперёд, а Хамиш закрыл ладонями лицо, будто уже проиграл пари. Правда, он немного оживился, услышав Вилоноса.

– Невиновен! Граф Девиер – лжец и фокусник, он всё это выдумал, а голова ведьмы не настоящая – маги братства в сговоре с ним…

Договорить ему не дали: в латы полетели гнилые овощи, лошадиный навоз и даже камни. На удивление, умельцы швыряли метко, и все снаряды били точно в цель.

Маршал спрятался за насиженное место. Желая поучаствовать в наказании, Божми вскочил со стула и что есть мочи врезал ногой под зад Вилоносу.

– Виновен! – вскричал нищий и побежал прочь от рыцаря.

Чтобы уйти от острого меча маршала, Божми пришлось спрыгнуть со сцены и скрыться в толпе. Вилонос негодовал, грозил клинком, но лезть к разъярённым жителям Бронкастера побоялся.

– Что же не идёшь, а, Хитронос-Вилоотброс? – смеялся Божми.

Следующим высказался представитель дворянства.

– Невиновен! – маркиз Готри небрежно махнул рукой в сторону советника.

Спустя мгновение перед ним, будто нерушимая стена, выросли два телохранителя. Каждый держал по массивному щиту.

Как ни старались выказать своё недовольство горожане, ничего не вышло. Я видел, как дворянин подмигнул Хамишу, тот признательно кивнул в ответ. Значит, сговорились голубчики.

Настала очередь Чуквы. Люди радовались, ведь большинство было уверено в его выборе.

– Советник невиновен! – неожиданно для всех, но не для меня, заявил купец. – Здесь нужно судить графа за клевету, а не достопочтенного советника Синмара! Вспомните, сколько добра он сделал для Алькасара!

В купца не летело ничего, никто не мог понять, почему обычно справедливый Чуква, так поступил.

Как низко! Банальная месть торгаша перечеркнула все наши старания.

– Эх, поторопился я, братцы, – послышался из толпы расстроенный голос Божми. – Вот он настоящий предатель! За сколько продался, пирожок с мясом? Хотя с каким же ты мясом? С навозом!

– Продался! Продался! Пирожок с навозом! – ещё долго голосили люди.

Последнее слово за Джако Свиргусом. Тут и к гадалке не ходи. Фредегар опустил плечи. Ещё немного и упадёт от отчаяния. Хамиш же наоборот – воспрял духом. Казалось, он готов плясать лезгинку на груди племянника. Конечно, он же продлил своё правления на целых семь лет!