— Нет, — пожав плечами, ответила Мейзи.

Снова появилась Атропос.

— Вы не хотите?

— О, мне бы очень понравилась такая работа! Но вот только не ответственность. Я не могу взять на себя решение о том, когда должна закончиться та или иная жизнь. Я уверена, что наделаю кучу ошибок и все перепутаю, а в вашем занятии ошибки недопустимы. Я твердо знаю, что не должна соглашаться.

— Нам всем приходится сначала учиться, чтобы хорошо выполнять свои обязанности, — сказала Атропос. — И все мы ошибались.

— Я не верю в собственные силы и в свою способность принимать разумные решения, — возразила Мейзи. — Всю жизнь это делали за меня другие. Вдруг освободиться от боли и паралича и взять на себя ответственность за других… Нет, я только все испорчу. Я благодарна вам за предложение, но принимаю единственное решение, в правильности которого совершенно уверена: я не возьму то, что вы мне предлагаете.

Атропос посмотрела на нее и пропала из виду. Ковер скользнул вниз по нити прямо в дом и опустился на прежнее место, словно ничего и не произошло.

— Мы не можем заставить человека стать инкарнацией, — сказала Атропос.

— И оказались в безвыходной ситуации. У меня больше нет кандидатур.

Снова появилась Клото:

— А ты точно уверена в том, что должна нас покинуть, Атропос? Ты же знаешь, мы были бы рады, если бы ты осталась.

— Я должна, — ответила Атропос, снова взяв тело под контроль. — То, что я обязана сделать, не сделает никто вместо меня. Боюсь, нам придется предложить мое место первой женщине, которая согласится его занять, даже если она и не окажется самой лучшей кандидатурой. Мне не нравится такая перспектива, но ничего другого не остается.

Вместо нее возникла Лахесис.

— Ты имеешь полное право закончить свою службу тогда, когда пожелаешь. Мы обязаны тебя поддерживать и помогать, как помогали предшественнице Клото, когда она решила выйти замуж за японского мастера боевых искусств. Что ж, как-нибудь справимся; в конце концов, все всегда приходит в норму. Ведь твоей преемнице не придется действовать в одиночку, мы будем рядом. — Но видно было, что ее это не очень радует.

— А можно мне… — неуверенно начала Орлин.

Лахесис взглянула на нее:

— Орлин… я совсем забыла, что ты с нами! Конечно же, мы вернем тебя в Жилище!

— Нет, я хотела спросить вас про смену одного из аспектов. Это обязательно должна быть женщина?

Лахесис помолчала немного.

— Ну нет. Конечно, нет, — ответила она. — Никакая из инкарнаций не должна быть того или другого пола. Хотя мой опыт… нет, не обязательно женщина.

— Мне кажется, я знаю мужчину, который вам подойдет и который, возможно, примет ваше предложение, — сказала Орлин. — Если вы готовы рассмотреть его кандидатуру…

Джоли и Вита, до сих пор молчавшие и предоставившие действовать Орлин, вдруг ожили.

— Ты случайно имеешь в виду… — начала Джоли.

— …не Рока? — закончила Вита.

— Кто он такой? — спросила Лахесис.

— Его зовут Николай, — ответила Орлин.

Джоли и Вита немного успокоились, хотя их и удивили слова Орлин, которая после своей смерти и встречи с Нокс, кажется, начала приходить в себя и вникать в окружающую ее жизнь.

— Старый цыган, вдовец, его единственная дочь вышла замуж и уехала. По правде говоря, я не знаю, жив ли он еще, но…

Лахесис расставила руки в стороны, между ее ладонями тут же возникла паутина — кусок Гобелена Жизни. Она внимательно вгляделась в рисунок.

— Он жив, — сказала она, свела руки вместе, и паутина исчезла, осталась лишь одна нить.

И вот они уже отправились в новое путешествие и вскоре остановились в маленькой деревушке на юге Франции. Лачуга старого цыгана совсем не изменилась, как, впрочем, и он сам. Когда Орб с ним познакомилась, ему было лет шестьдесят; сейчас ему исполнилось восемьдесят, он передвигался медленно, с трудом, но по-прежнему сам себя обслуживал, как это принято у цыган.

Атропос появилась перед ним.

— Николай, — позвала она.

Глаза старика остановились на ней.

— Я тебя слышу, Госпожа нитей! Чего ты от меня хочешь?

— Ты умеешь судить людей?

— Великолепно! — ответил он. — Могу с первого взгляда сказать, сколько у человека денег и какую сумму он готов отдать за безделушку.

Атропос улыбнулась:

— Ну, на такое способен любой цыган. Предположим, тебе нужно принять решение, касающееся его жизни?

— Человек делает то, что должен. Но мы не любим убивать. Такая необходимость возникает редко.