Я выглянула спустя ещё, наверное, полчаса.

Охранника не было. Гулкая, пугающая пустота.

Шустро пробежалась по анфиладе комнат. Конечно, дверь в апартаменты была заперта и не поддалась. В остальном — ходи где хочешь.

Прекрасная ванная помогла мне смыть стильную укладку — хоть и было жалко!

Платье было снято — аккуратно, ещё заставят и его отрабатывать. А вот в одном из шкафов в гардеробной нашлась чистая и совершенно точно не ношеная одежда. Сойдет! Размерчик слегка не мой, но его рубашка мне как мини-платье. А вот чудесные… божечки, это что, кальсоны? В общем, прекрасные штаны. Тепленькие, у меня шерстки нет, хвоста нет — сойдет!

Каюсь, хотелось похулиганить. Но такое только в авантюрных романчиках прокатывает. Оборотни все же звери. Кто знает, что у них в голове? За любую мелочь могут жестоко наказать. Поэтому я только переоделась — да ещё пошуршала на кухне — о да, здесь была отдельная, с запасом продуктов и даже горячих готовых блюд под стазисом.

В общем, я ещё и закусила. Извините, господин. Ваша смиренная наложница больше думает о еде, чем о постельных развлечениях. Если это не сон, конечно.

Честно говоря, я уже планировала спрятаться в какой-нибудь шкаф и там поспать, когда дверь беззвучно распахнулась.

Я не слышала. Вернее, не должна была. Но воздух словно загустел, появилось четкое ощущение чужого присутствия, что прошлось пером по оголенным нервам, и я рванула вперед. Опасность лучше встречать лицом к лицу, так сказать.

Встретила.

Господин Эренрайте казался… безбожно пьяным. Оборотень. Пьяным. Белобрысая шевелюра слегка растрепалась, на щеках играл румянец, глаза возбужденно блестели. Только это и выдавало. А ещё — запах. От него буквально разило. Я и сама вполне могу провести вечер за бокал хорошего белого вина. Полусладкое, сладкое. Даже красное сухое иногда, когда на душе совсем хреново. Или настоечка из ягод и трав… но их только колдуницы делать хорошо умеют, а эта раса города не жалует, их продукция стоит втридорога.

Так о чем я? В общем, как пахнет хотя бы просто хороший, не будем говорить об элитном, алкоголь — я знаю. Но вот этот сладковатый тошнотворный запах, приправленный горчинкой, что исходил от оборотня…

И ещё кое-что. Его глаза. Они мерцали расплавленным серебром. И в них не было ничего человеческого. Это был зверь. Разбуженный, яростный, недовольный. Но пока ещё игривый.

— Иди сюда… рррр…

Мужчина даже не пошатнулся — координация великолепная. Шагнул ближе.

Расширенные зрачки лихорадочно блеснули. Он что, чем-то колется? Да нет, оборотни же все эти штучки ненавидят, они даже по Своду законов входят в список преступлений, за которые пожизненное дают.

Кружится голова. Отчего? От неприятного запаха? От страха, ерзающего угольками под кожей?

Оттого, что оборотень оказывается слишком близко, привлекая к себе жестко, уверенно.

— Моя, — хищно блеснули глаза.

— Господин Эренрайте…

— Эр-рен… — жаркое дыхание на коже. Угрожающее шипение.

Когти ласково царапают кожу на руке, вплескивая в кровь немаленькую дозу адреналина.

Я чувствую дрожь сильного тела рядом. Странную, нездоровую.

Да, он взбудоражен, да, желает, но…

Одной рукой меня просто поднимают и усаживают на сгиб локтя. Чуть не крякаю от неожиданности. Он ведь не гигант, не брутальный герой блокбастера, но… Кожа оборотня горячая. Он так и пышет жаром.

Пальцы, что поглаживают ногу у колена, неожиданно мягкие, чуткие, почти нежные.

Я задыхаюсь от этой необычной, пугающей ласки.

От того, как осторожно он укладывает меня на постель. Как нависает сверху, пожирая светящимся взглядом. Это какая-то магия. Да-да, точно она заставляет приподнять руку и очертить морщинку на чужом высоком лбу.

Это она заставляет провести по сомкнутым губам и тихо вскрикнуть, когда палец захватывают в плен. Он облизывает его, как карамельку, а потом прикусывает, тут же резко дуя на кожу.

Мурашки бегут табуном сдаваться, поганки. Ошпаривает меня до самого… до места, которое ищет приключения, короче говоря.

А этот гад ухмыляется — и тянется за вторым пальчиком. Нежненько так, загадочно-ласково.

Я смотрю, как загипнотизированная. Очарованная, забывшая, что ещё десять минут назад хотела любой ценой отстоять свою свободу. И тут раздается грохот. В потревоженной мной гардеробной, не иначе.

Оборотень вздрагивает — и отводит взгляд. И я прихожу в себя. В разодранной рубашке, с прозрачным пикантным лифом, через который проглядывает кое-что интересное, и…

Окатывает отвращение. К себе. К нему. К глупости всей этой ситуации.

В тот момент я совершила ошибку. Люди слишком мало знали об оборотнях. Я дернулась, уперлась ладонью в грудь, пытаясь оттолкнуть.

Зверь вскинулся. Зверь — не человек. Его лицо по-звериному исказилось, поплыло, на руках появились острые когти.