— Сегодня сыр не продаётся, — усмехнулся он мне в лицо. — В некотором сорте дырочек многовато, а в некотором их нет вообще, нужно будет как-то исправлять ситуацию. А один сорт вообще плесенью покрылся. Но на самом деле я боюсь брать в руки нож. Могу ненароком тебя поранить, от переизбытка нахлынувших чувств.

— Тогда я сама! — не дав ему опомниться, быстрее его оказываюсь за прилавком, хватаю нож и мастерски оттяпываю себе кусок. Почти угадала с весом. — Выпечка у тебя разложена просто отвратительно, — перемещаюсь к самому ароматному прилавку. — Свалка какая-то. Боже, если бы булочник это увидел, он бы обрыдался и проклял тебя за каждую помятую плюшку. Наверное много хлеба выбрасываешь чайкам? Я смотрю местные чайки жирные как гуси, и всё благодаря тебе. Нужно срочно тебя выручать. Я тут похозяйничаю немного! — меня уже не остановить. Даже если он что-то и говорит — я его уже не слышу. Меня накрыло, привычные прятки с болью. Навожу порядки, переходя от одной полки к другой.

— Как тебя зовут чудовище? — доносится до меня через время.

— Шарлотта, — замираю я, заморгав.

— Подходящее имя для монстра. Что мне сделать Шарлотта, чтобы ты ушла?

— Обед скоро? — вдумчиво рассматриваю его лицо. Я снова вернулась. А вот Даниэль за это время стал спокойнее. Увидела это по его ореховым глазам.

Он утвердительно кивнул.

— Скоро пойдут люди, ожидая скидок. Хочу, чтобы ты был с ними милым. Я помогу тебе отпускать товар. А потом ты пойдёшь со мной и извинишься перед Марией, бедная женщина тебя боится, она думает, что ты одержим.

В ответ только высокомерно поднятая бровь и вспыхнувший вызов во взгляде.

Первый покупатель несмело заглянул уже через две минуты, видимо, разведчик. А за ним люди потянулись вереницей, приятно проредив полки в течение каких-то полутора часов. Даниэль улыбался, с кем-то шутил, потому что знал в этом посёлке каждого. Всех в основном интересовало моё присутствие, и этот смазливый мерзавец рассказывал этим ротозеям разные небылицы, будто я отрабатываю испорченный мною товар, что такую криворукую девушку как я он встретил впервые в жизни, или что он хочет продать свой магазинчик моей тётке, а та устроит здесь спасалон и я помогаю ему распродавать товар. А некоторым особенно любопытным женщинам Даниэль наплёл, что я в него влюбилась, и он никак не может от меня отделаться. Я молчала. Кусаться прилюдно было уже не так интересно, и ему никак не удалось меня спровоцировать. После он всё же закрыл свою лавочку, вручил мне мою корзину с продуктами, которые я оплатила по утренним ценам, и всю дорогу до дома я тащила её сама, потому что всем своим видом он демонстративно подчёркивал «я для тебя не джентльмен». Интересно было наблюдать, как он идёт рядом, сосредоточенный и молчаливый словно конвоир, а ещё интереснее было бы узнать, о чём он всё-таки думает. Возле крыльца Даниэль заговорил, не глядя на меня:

— Уговор есть уговор, я извинюсь перед Марией, но ты больше никогда не переступишь порог моего магазина. Идёт?

— Договоримся, если ты извинишься и передо мной тоже.

— С чего это я должен перед тобой извиняться?! Это ты мне все кишки вымотала! — возмущенный, взгляд такой словно можно порезаться.

— Ты был груб. Или ты извиняешься передо мной и Марией, или я стану приходить к тебе каждый день, — дёрнула я плечом, про себя потешаясь с промелькнувшего ужаса на его лице.

Взгромоздив корзину прямо на кухонный стол, краем глаза я заметила сжавшуюся Марию, и рассмеялась. Неужели, она и вправду так его боится? Было бы кого, всего лишь паренёк со вздорным характером. Зато теперь понятно, почему ему симпатизирует Агата, они с Даниэлем схожи своим норовом.

— Мария! — торжественным тоном произнёс Даниэль, словно собирался сделать важное объявление перед сотней собравшихся зрителей. — От всей души прошу у тебя прощения, добрая женщина, если я вдруг обидел тебя, или напугал в минуты своей слабости. Каюсь, — в довершение, и к ужасу Марии, он ещё и театрально поклонился, снимая и размахивая воображаемой шляпой. Понятно, что этот придурок совершенно не нуждался в её прощении. Всё это было лишь прелюдией к словам, которые он приготовил для меня.

— Шарлотта, — разве может быть злым человек, с такими тёплыми глазами, мелькнуло у меня в голове. — У тебя проблемы, знаешь об этом? — продолжал Даниэль, даже не догадываясь о моих мыслях и надеждах. — Я — то думал, что это я временами бываю неадекватным, но ты доказываешь — что в принципе, я совершенно нормальный человека, в отличие от тебя. Вас девушка, стоит держать подальше от людей и от всего, что дышит. Ты опасна для окружающих и для себя самой, поэтому пусть тебя покажут хорошему специалисту! Не желаю тебя больше видеть в поле своего зрения! — холодно отхлестал он меня словами, и во мне даже шевельнулась обида. Может, отчасти оттого, что он оказался прав, а ещё отчасти оттого, что никто не давал ему права разговаривать со мной в таком тоне. Я не проронила ни слова, выслушав его с окаменевшим лицом. Даниэль сразу же развернулся и вышел, не находя нужным попрощаться. У нас у обоих создалось друг о друге не самое лучшее впечатление. Я бы сказала — отвратительное. Но размышлять о парне с прибабахом у меня не было ни времени, ни желания. Кстати появившаяся Агата взволнованным голосом предупредила меня о визите Чарльза. Я конечно же ещё не очень хорошо знала свою тётку, но что-то в её поведении меня насторожило.

— Ты словно боишься проболтаться мне о случившейся неприятности, — предположила я, мне никак не удавалось поймать её взгляд.

— Возникли кое-какие проблемы, но дождёмся Чарльза, он объяснит лучше, потому что ему известны подробности. А что здесь делал Даниэль? — деланная жизнерадостность плохой знак.

— Кажется, он меня возненавидел. Так когда явится глава ордена? Что-то с Басом? — при одном упоминании его имени, моё сердце дёрнулось и запекло.

— Нет, Себастьян Корвин как раз в порядке, он даже не собирается помешать Артуру тебя уничтожить! — резко выдала Агата, бледнея от ярости. — А вот и Чарльз, — причём она произнесла это до того, как раздался звонок в дверь.

— Вижу, ты в курсе, — «дорогой костюм» и в самом деле казался озабоченным прямо с порога.

— Ничего подобного, я ни хрена не понимаю! — закричала я, начиная сходить с ума от всех этих странностей.

— Держите себя в руках, мисс Скорес, — сделал он мне замечание, скривившись. — Дело в этом громком судебном процессе под названием «скелеты Манакра», затронувшем сразу несколько стран, и он естественно освещается во всех СМИ. Это было ведь ваше желание о возмездии и правосудии? Теперь же по всем каналам показывают фото девушки с пока что затушеванным лицом, якобы заложившей взрывчатку и подорвавшей пансионат. В этом фото явно угадываетесь вы Шарлотта, так как вы действительно находились там до момента уничтожения Манакра. Артур подбросил полиции запись с камер наблюдения, на которых его персона по ясным причинам отсутствует. Копы сейчас устанавливают вашу личность, и когда обнародуют полную информацию и по всей стране покажут ваше лицо — мы столкнёмся с жесткой системой правосудия, от которой не так-то просто скрыться даже стражам. Таким образом Корвин хочет найти вас и запереть в тюрьму. И будьте уверенны, мысли о пытках, которые он вам придумал, доставляют ему удовольствие. Артур становится сильнее, и Бас не в состоянии помешать замыслам владыки теней, потому что он передаёт своим потомках лишь посредственные знания, такое себе ржавое оружие, которым разве что только орехи колоть. Истинную силу Артур приберегает для себя, дурак он что ли делиться властью. Принимая во внимание вашу стойкую позицию и претензии Агаты, мы пришли к выводу, что Артура нужно немедленно ослаблять, и это можно попытаться сделать самым гуманным путём — вести вас Шарлотта в искусственную кому. В таком отключенном состоянии вы вряд ли будете пылать любовью, связь между вами на время прервётся и Корвину придётся отступить. Это поможет нам выиграть время.

— Мне плевать, что будет со мной, Бас не должен пострадать, мы договаривались…

— Прекрасно, продолжай жертвовать собой, и тогда Артур в скором времени заполонит этот посёлок своими тенями! — не выдержала Агата. — Что станет с тобой — это важно Шарлотта! В какой-то момент нужно выбрать себя, будущее, потому что в жизни предусмотрены запасные варианты счастья, а черту у пропасти рисуем лишь мы сами. Когда ты была заперта в этом чёртовом пансионате — Бас почему то не выбрал тебя, он прекрасно себя чувствовал, развлекаясь с другой девушкой, пока ты разговаривала с крысами в холодном карцере. Он не борется за тебя и сейчас! Для ведьмаков сила это наркотик, и Бас предпочёл магию, а не любимую девушку. Так что, моя девочка, пора тебе уже прозреть и оценить важность собственной жизни.