Басни (Рис. Е.Рачева)
вернуться

Крылов Иван Андреевич
Шрифт:

Медведь в сетях [94]

МедведьПопался в сеть.Над смертью издали шути как хочешь смело:Но смерть вблизи – совсем другое дело.Не хочется Медведю умереть.Не отказался бы мой Мишка и от драки,Да весь опутан сетью он,А на него со всех сторонРогатины, и ружья, и собаки:Так драка не по нем.Вот хочет Мишка взять умомИ говорит ловцу: «Мой друг, какой виноюЯ проступился пред тобою?За что моей ты хочешь головы?Иль веришь клеветам напрасным на медведей,Что злы они? Ах, мы совсем не таковы!Я, например, пошлюсь на всех соседей,Что изо всех зверей мне только одномуНикто не сделает упрека,Чтоб мертвого я тронул человека».«То правда, – отвечал на то ловец ему, —Хвалю к усопшим я почтение такое;Зато, где случай ты имел,Живой уж от тебя не вырывался цел.Так лучше бы ты мертвых елИ оставлял живых в покое».

94

Во второй части басни использована басня Эзопа «Медведь и Лисица». Басня имеет сходство с басней «Волк на псарне» и пословицей: «Присмирел, что волк под рогатиной».

Из «Книги седьмой»

Совет мышей [95]

Когда-то вздумалось Мышам себя прославитьИ, несмотря на кошек и котов,Свести с ума всех ключниц, поваровИ славу о своих делах трубить заставитьОт погребов до чердаков;А для того Совет назначено составить,В котором заседать лишь тем, у коих хвостДлиной во весь их рост:Примета у Мышей, что тот, чей хвост длиннее,Всегда умнееИ расторопнее везде.Умно ли то, теперь мы спрашивать не будем;Притом же об уме мы сами часто судимПо платью иль по бороде.Лишь нужно знать, что с общего сужденьяВсё длиннохвостых брать назначено в Совет;У коих же хвоста, к несчастью, нет,Хотя б лишились их они среди сраженья,Но так как это знак иль неуменья,Иль нераденья,Таких в Совет не принимать,Чтоб из-за них своих хвостов не растерять.Все дело слажено; повещено собранье,Как ночь настанет на дворе;И наконец в мучном лареОткрыто заседанье.Но лишь позаняли места,Ан, глядь, сидит тут крыса без хвоста.Приметя то, седую Мышь толкаетМышонок молодойИ говорит: «Какой судьбойБесхвостая здесь с нами заседает?И где же делся наш закон?Дай голос, чтоб ее скорее выслать вон.Ты знаешь, как народ бесхвостых наш не любит;И можно ль, чтоб она полезна нам была,Когда и своего хвоста не сберегла?Она не только нас, подполицу всю сгубит».А Мышь в ответ: «Молчи! все знаю я сама [96] ;Да эта крыса мне кума».

95

Басня направлена против верхушки русской бюрократии. Замысел ее, возможно, связан с преобразованием Государственного совета.

96

«Молчи! все знаю я сама; да эта крыса мне кума». – Возражая Вяземскому на его критику Крылова, Пушкин процитировал эти слова.

Булыжник и алмаз

Потерянный Алмаз валялся на пути;Случилось наконец купцу его найти.Он от купцаЦарю представлен,Им куплен, в золото оправленИ украшением стал царского венца.Узнав про то, Булыжник развозился,Блестящею судьбой Алмаза он прельстился,И, видя мужика, его он просит так:«Пожалуйста, земляк,Возьми меня в столицу ты с собою!За что здесь под дождем и в слякоти я ною?А наш Алмаз в чести, как говорят.Не понимаю я, за что он в знать попался?Со мною сколько лет здесь рядом он валялся;Такой же камень он и мне набитый брат.Возьми ж меня. Как знать? Коль там я покажуся,То также, может быть, на дело пригожуся».Взял камень мужичок на свой тяжелый воз,И в город он его привез.Ввалился камень мой и думает, что разомЗасядет рядом он с Алмазом;Но вышел для него случ'aй совсем иной:Он точно в дело взят, но взят для мостовой.

Свинья под дубом [97]

Свинья под Дубом вековымНаелась желудей досыта, до отвала;Наевшись, выспалась под ним;Потом, глаза продравши, всталаИ рылом подрывать у Дуба корни стала.«Ведь это дереву вредит, —Ей с Дубу ворон говорит, —Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».«Пусть сохнет, – говорит Свинья, —Ничуть меня то не тревожит;В нем проку мало вижу я;Хоть век его не будь, ничуть не пожалею,Лишь были б желуди: ведь я от них жирею».«Неблагодарная! – промолвил Дуб ей тут. —Когда бы вверх могла поднять ты рыло,Тебе бы видно было,Что эти желуди на мне растут».Невежда также в ослепленьеБранит науки и ученьеИ все ученые труды,Не чувствуя, что он вкушает их плоды.

97

Переработка басни Эзопа «Пешеходы и Явор». На сходную тему написана басня Лессинга «Дуб и Свинья». Направлена против М. Т. Каченовского.

Крестьянин и змея («Когда почтен быть хочешь у людей…»)

Когда почтен быть хочешь у людей, —С разбором заводи знакомства и друзей!Мужик с Змеею подружился.Известно, что Змея умна:Так вкралась к Мужику она,Что ею только он и клялся и божился.С тех пор все прежние приятели, родня,Никто к нему ногой не побывает.«Помилуйте, – Мужик пеняет, —За что вы все покинули меня?Иль угостить жена вас не умела?Или хлеб-соль моя вам надоела?»«Нет, – кум Матвей сказал ему в ответ, —К тебе бы рады мы, сосед;И никогда ты нас (об этом слова нет)Не огорчил ничем, не опечалил:Но что за радость, рассуди,Коль, сидя у тебя, того лишь и гляди,Чтобы твой друг кого, подползши, не ужалил?»

Паук и пчела [98]

По мне, таланты те негодны,В которых свету пользы нет,Хоть иногда им и дивится свет.Купец на ярмарку привез полотны;Они такой товар, что надобны для всех.Купцу на торг пожаловаться грех:Покупщиков отбою нет; у лавкиДоходит иногда до давки.Увидя, что товар так ходко идет с рук,Завистливый ПаукНа барыши Купца прельстился;Задумал на продажу ткать,Купца затеял подорватьИ лавочку открыть в окошке сам решился.Основу основал, проткал насквозь всю ночь,Поставил свой товар на диво,Засел, надувшися спесиво,От лавки не отходит прочьИ думает: лишь только день настанет,То всех покупщиков к себе он переманит.Вот день настал: но что ж? Проказника метлойСмели и с лавочкой долой.Паук мой бесится с досады.«Вот, – говорит, – жди праведной награды!На весь я свет пошлюсь, чье тонее тканье:Купцово иль мое?»«Твое: кто в этом спорить смеет? —Пчела ответствует. – Известно то давно;Да чт'o в нем проку, коль оноНе одевает и не греет?»

98

По теме сходна с баснями Гольберга («Пчела и Паук») и Геллерта («Паук»).

Лисица и осел [99]

«Отколе, умная, бредешь ты, голова?» —Лисица, встретяся с Ослом, его спросила.«Сейчас лишь ото Льва!Ну, кумушка, куда его девалась сила:Бывало, зарычит, так стонет лес кругом,И я, без памяти, бегом,Куда глаза глядят, от этого урода;А ныне в старости и дряхл и хил,Совсем без сил,Валяется в пещере, как колода.Поверишь ли, в зверяхПропал к нему весь прежний страх,И поплатился он старинными долгами!Кто мимо Льва ни шел, всяк вымещал емуПо-своему:Кто зубом, кто рогами…»«Но ты коснуться Льва, конечно, не дерзнул?» —Лиса Осла перерывает.«Вот на! – Осел ей отвечает. —А мне чего робеть? и я его лягнул:Пускай ослиные копыта знает!»Так души низкие, будь знатен, силен ты,Не смеют на тебя поднять они и взгляды;Но упади лишь с высоты,От первых жди от них обиды и досады.

99

Переработка басен Эзопа («Старый Лев») и Федра («Старый Лев, Вепрь, Вол и Осел»).

Пестрые овцы [100]

Лев Пестрых невзлюбил Овец.Их просто бы ему перевести нетрудно;Но это было бы неправосудно —Он не на то в лесах носил венец,Чтоб подданных душить, но им давать расправу;А видеть Пеструю Овцу терпенья нет!Как сбыть их и сберечь свою на свете славу?И вот к себе зоветМедведя он с Лисою на совет —И им за тайну открывает,Что, видя Пеструю Овцу, он всякий разГлазами целый день страдает,И что придет ему совсем лишиться глаз,И как такой беде помочь, совсем не знает.«Всесильный Лев! – сказал, насупяся, Медведь.На что тут много разговоров?Вели без дальних сборовОвец передушить. Кому о них жалеть?»Лиса, увидевши, что Лев нахмурил брови,Смиренно говорит: «О царь! наш добрый царь!Ты, верно, запретишь гнать эту бедну тварьИ не прольешь невинной крови.Осмелюсь я совет иной произнести:Дай повеленье ты луга им отвести,Где б был обильный корм для матокИ где бы поскакать, побегать для ягняток;А так как в пастухах у нас здесь недостаток,То прикажи Овец волкам пасти.Не знаю, как-то мне сдается,Что род их сам собой переведется.А между тем пускай блаженствуют оне;И чтоб ни сделалось, ты будешь в стороне».Лисицы мнение в совете силу взялоИ так удачно в ход пошло, что наконецНе только Пестрых там Овец —И гладких стало мало.Какие ж у зверей пошли на это толки? —Что Лев бы и хорош, да всё злодеи волки.

100

При жизни Крылова не была напечатана, но предполагалось, что она войдет в седьмую книгу.

Поводом для создания басни послужило увольнение профессоров Петербургского университета в конце 1821 г.