— Думать о наилучшем исходе, конечно, неплохо, как и верить в него — без этого и делать ничего толком не получится. Но лично я рассчитывал бы на худшее, — он пожал плечами. — Привык. И в жизни помогает.

— Надо просчитывать все варианты.

— То же самое, просто другими словами.

— Итак, еще варианты, если крысу мы не найдем…

Когда Андрей вернулся в хижину, Петтигрю сидел там точно в той же позе, в какой он его оставил. Не сопротивлялся, когда он вливал в него Обезболивающее, Рябиновый отвар и далее по списку, только застонал, когда ему промывали переломанные кисти рук.

— Обезболивающее не подействовало? — спросил Андрей.

— Хагрид, — наконец разлепил спекшиеся губы Петтигрю. — Ты можешь прикончить не больно? А? Ну пожалуйста… Это я выдал Поттеров Волдеморту. Я сам… у меня не получилось. Крыса… не дает. Жить хочет. А я… не хочу.

И вот что было ответить?

Андрей усадил Питера на лавку и сел напротив.

— Я помогу тебе. Клянусь. Но сначала ты все расскажешь, все в точности, как было… Это очень важно, Питер, и не только для тебя.

— Для общего блага? — скривился тот.

— Для Сириуса, для памяти Поттеров, для их сына.

Успокоительное не помешало: после рассказа о том, как попался Пожирателям, как из него выбивали все — и кто он такой, откуда он шел и куда, кто его друзья и знакомые, Питер сорвался в натуральную истерику.

— Зачем? Зачем они это сделали со мной? Почему я, почему не директор — уж его-то бы никто не поймал… А я… я боюсь боли… Но ничего бы не было, ничего, если бы Джеймс взял с меня Непреложный обет — ведь я просил! У них была сыворотка правды, и я, — голос его прервался, — я сказал, что иду от Поттеров.

— И они тебя приволокли к своему хозяину?

— Да. Он… легилимент. Он сразу все понял, ему даже не надо было меня пытать. А потом…

Питер осторожно потрогал пальцы — видимо, боялся, что они все еще не действуют, а потом обнажил руки. На предплечьях было по метке…

— Сразу две? И чем ты так отличился?

Вместо ответа Питер распахнул грязную драную куртку и рубашку, показав еще одну метку — внизу груди, под сердцем. Андрей аж присвистнул.

— Они должны были меня разорвать, если я не приведу, — он сглотнул и через силу продолжил: — Его. В Годрикову лощину. Прямо в дом. И они что-то сделали — там, внутри, эти змеи. Я не знаю, но это… я не совсем я теперь.

А потом зачастил — сбивчиво, нервно, надрывно — про то, как упал Джеймс, про то, как Лорд взлетел по лестнице в детскую…

— Ты не пошел?

— Я остался с Джеймсом. Я… я любил его. Хагрид… ты обещал.

— Питер, ты мне про крысу расскажи, я что-то совсем не понимаю… Это из-за твоей анимагии?

— Зачем тебе?

— На всякий случай. Может, предупрежу кого.

— А… Я уже потом прочитал, почему анимагию изучают после совершеннолетия. Зверь… он влияет на тебя, и чем дальше, тем сильней. И… крыса стала сильнее меня, понимаешь? А еще она очень боится змей, даже больше, чем я, — он содрогнулся. — И они теперь там, внутри. Я опасен. Я хочу умереть, Хагрид, я даже пробовал, но она не дает. Я… когда змеи уснули, я даже не помню, как мы бежали, зачем, куда… все как в тумане. Просто лишь бы подальше. Одна опасность, другая — и бежать.

— Ты в Блэка Бомбардой зачем кидал? — неожиданно спросил Андрей.

— В какого Блэка? — не понял Питер.

— В Сириуса Блэка. В Лондоне.

— Я его убил? — Петтигрю в ужасе схватился за голову.

— Нет, его ты не убил, только двенадцать магглов… Хотя, кажется, кто-то выжил. А Сириус Блэк в Азкабане, знаешь ли…

— Как в Азкабане? За что?

— За то, что предал Поттеров и привел к ним Лорда.

— Как? Он же… он не мог привести! Он же… Нет! А… директор ничего не сказал?

— Ничего, Питер.

— Отведешь меня в Аврорат?

— А сам никак? Чистосердечное признание смягчает вину, добровольная явка тем более, глядишь, срок скостят и все такое…

— Она не даст.

— А… Понятно. Ну, в Аврорат мы всегда успеем. Ведь там, знаешь ли, к кому еще попадешь. Зацелуют тебя дементором, не разобравшись, а про Сириуса и не узнает никто. Сейчас такое творится… Не нравится мне, что директор смолчал.

— Но ведь… вы! — Петтигрю изменился в лице: кажется, до него начало что-то доходить. — Вы кто?! Вы точно не Хагрид!

— Хагрид, Хагрид, — вздохнул Андрей. — Просто после того, как шишку ума набил. Бо-ольшую такую шишечку, — и потер голову.

— Нет… — пробормотал Питер. — Вы кто-то под Оборотным. Вы Пожиратель?

— А что, больше никто не стал бы тебя лечить, в порядок приводить — только Пожиратель?

— Я все равно ничего не знаю, — продолжал гнуть свое Питер. — Я не видел, что было с Лордом, только в одно мгновение как ошпарило, и змеи… они уснули. И я побежал.

— Но не исчезли? Как ты это почувствовал?