— Я понятия не имею, что он…

— Не ври мне, Моника. Пожалуйста, не ври. — Мой голос дрогнул. Я никогда не плакал. Никогда. Я всегда был сильным. Я всегда должен был быть камнем, но теперь казалось, что все в моей жизни разваливается.

— Трей, если ты думаешь, что между мной и Нейтом что-то есть, то ты ошибаешься. — Она подошла ближе, схватив меня за руку. — Я люблю тебя. Он знает, что я с тобой, черт возьми, весь мир знает, что я с тобой. Ты отец моего ребенка. Мы находимся в центре внимания двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, и, возможно, все это достает тебя.

— Но… я видел фото. Он держал руку на твоем лице…

Моника вздохнула.

— Единственный раз это произошло, когда я расплакалась на работе. Нейт меня успокоил. В этом не было никакого сексуального подтекста. СМИ пытаются исказить все о нашей жизни из-за выборов. Но ты меня знаешь, Трей. Знаешь, что я бы никогда не сделала ничего, что могло бы испортить наши отношения. Нашу семью.

Я вздохнул, когда ее слова дошли до меня. Видимо, наконец-то я понял. После двадцати двух лет президентские выборы стали финалом. Тем, что сломало бы меня.

— Извини, — прошептал я. — Я так виноват.

— Я не та, перед кем надо извиняться, — сказала она.

Я посмотрел мимо нее на Нейта, стоящего позади и державшегося за челюсть.

— Послушай, Нейт, я…

Он махнул рукой.

— Не беспокойся об этом. Если бы я был в таком же стрессе, как вы двое, я бы, наверное, сделал то же самое. Черт, я был удивлен, что ты не ударил меня после того, как я пригласил Монику.

— Прошу прощения? — спросил я, поднимая бровь.

Моника покачала головой и закатила глаза.

— Серьезно, это не лучшее время, чтобы вспоминать это, Нейт.

Он пожал плечами.

— Эй, я не знал, что вы двое были вместе или что ты беременна, но сейчас, когда я знаю, я бы никогда не предложил этого. Вы отличная пара, и, возможно, вам следует немного отдохнуть от СМИ.

Я глубоко вдохнул через нос.

— Не думаю, что это когда-нибудь случится.

Моника выглядела разочарованной.

— И я нет…

Моника

Я была в ярости. Мне потребовались все силы, чтобы не наброситься на Трея во время поездки на такси домой. После его небольшого представления с Нейтом нас попросили покинуть отель. Я не знала, буду ли я еще там работать или какого черта собираюсь вообще делать.

Во мне играли гормоны. Усталость. Голод. И я собиралась выпустить все это на Трея.

Как только мы вошли в дом, он повернулся ко мне с серьезными глазами.

— Слушай, Моника…

Я подняла руку.

— Я не хочу слышать твои оправдания. Что с тобой происходит? Ты не тот парень, в которого я влюбилась.

Он покачал головой.

— Ты не жаловалась той ночью на «Barn Dance» (прим. — Праздник с танцами, чаще всего проводится в амбаре).

— Это была другая ситуация, и ты это знаешь. — Я прищурилась. Единственный раз, когда я видела Трея в таком состоянии, был тогда, когда парень пытался воспользоваться мной на танцах в амбаре, организованных братством. Это был первый и последний раз, когда мы посещали «Barn Dance».

Трей всегда был собранным. Джентльмен. Это был именно тот парень, который мне был нужен, особенно когда я чувствовала, как разваливается мой мир. Мое тело предало меня, я сходила с ума, и теперь, когда мне нужна была стабильность, он сходил с ума так же, как и я.

Трей вздохнул.

— Мон, извини. Я не знаю, что на меня нашло. Возможно, ревность? Я никогда не думал, что ты бросишь меня, но увидел тебя с ним… Как он смотрел на тебя не только на фото, но и когда я приехал. Ты правда ему нравишься.

Я улыбнулась, хотя это было не так уж смешно.

— И ты думаешь, я в него влюблена?

Он пожал плечами, глядя на свои ноги. Это был не тот Трей, к которому я привыкла. Я редко видела его уязвимость. Он всегда был словно кремень. Тем, кто не позволял ничему и никому добраться до него.

Я сделала несколько шагов ближе к нему, сокращая пространство между нами. Я медленно подняла его подбородок, пока его глаза не встретились с моими. Они были того же красивого зеленого оттенка, на который я обратила внимание в первый день нашего знакомства.