— Никогда, больше никогда, — повторяла себе словно мантру, пока выворачивала содержимое своего пищеварительного тракта. Боже, как же все это мерзко и противно. Ну зачем я вообще влила в себя такую дозу. Теперь вот не помню еще ни черта, а хорошо бы вспомнить.

Потому что оказаться в кровати фиктивного мужа в его одежде на голое тело вот совсем не радостное открытие с утра, а идти и требовать пояснений на этот счет как-то стыдно. Вот так я и сидела на холодном кафельном полу, наверное, добрых полчаса, силясь вспомнить продолжение вчерашнего вечера или хотя бы какой-то намек на это самое продолжение. И как водится, ни фига я не вспомнила, совсем, чистый лист. Только сидела и краснела, представляя картины, что подкидывал мне воспаленный с похмелья мозг. И не то чтобы эти картины мне совсем не нравились, но…

Господи, Настя, приди в себя. Нет, только я могла оказаться в такой идиотской ситуации. Но делать было нечего, нужно было понять, что же вчера все-таки было и к чему все это привело. Поднявшись с холодного пола и наполнив легкие воздухом, собралась с духом и вышла из ванной, а после и из спальни Каина. Сначала собиралась заскочить в свою комнату, но мое внимание привлёк лязг метала доносившиеся из одной из комнат, переделанной под небольшой тренажерный зал.

И будь я в адекватном состоянии, прошла бы мимо и скрылась бы за дверьми своей спальни, но нет, видно не все пары алкоголя выветрились из моего бренного тела, а потому развернувшись, я словно мышка, тихонько последовала за звуками. Дверь в «тренажерку» была слегка прикрыта и не скрывала источник тех самых звуков от моего распаленного любопытства.

А кому бы было не любопытно? Каин человек, конечно, сложный, но привлекательности его это не отменяет и то, что у нас фиктивный брак ведь совсем не означает, что мне нельзя одним глазком взглянуть на этого самого мужа, ради получения так называемого эстетического удовольствия.

Слегка толкнув дверь, обеспечив себе тем самым лучший обзор, протиснулась тихо в пространство между косяком и дверью, и зависла от открывшейся картины: лежа на горизонтальной скамье, мой теперь уже точно муж, выполнял жим лежа и, мамочки, у меня даже коленки подкосились, а дыхание и вовсе остановилось, потому что невозможно быть таким охренительно красивым и… Угораздило же меня пойти да взглянуть, а теперь стою как дурында какая-то и слюни пускаю. А как тут не пускать? Как не пускать, когда перед глазами обнаженный торс, идеальный, мать его, торс, когда при каждом движении под загорелой кожей играючи перекатывается каждая мышца, когда, блин, даже пот по идеальному телу стекает, мать его, дважды идеально. Да простит меня мамочка за обсценную лексику. Воздух вокруг стал пугающе тягучим, казалось, температура накалилась до предела.

— Долго будешь прятаться? — очередной лязг металла и вот штанга уже на стойке, а Каин сидит, вперив в меня буравящий взгляд. Разведчик из меня никакой. И пока я думала, насколько глупо будет выглядеть мой побег, потому что ничего лучше, чем бежать, отсюда сверкая пятками, мне в голову не пришло, мужчина нарушил мой единственный план. — Подойди.

— Я тут…эммм…в общем… — слова никак не хотели подбираться, русский как-то в миг стал неродным, а расстояние между нами продолжало сокращаться. Ну и чего ты так разнервничалась, можно подумать тебя на горяченьком застукали, подумаешь, подсмотрела, с кем не бывает?

— Ты тут что? — усмехнулся, совершенно мне не помогая, скорее закапывая еще глубже. Ему явно льстила моя растерянность.

— Ничего, — собравшись, произнесла с твердым намерением выяснить, что же было вчера, — я проснулась не в своей комнате, — решить-то я решила, а вот говорить об этом было сложнее, чем могло показаться на первый взгляд.

— И? — он просто издевался.

— И я ничего не помню, — промямлила, заламывая пальцы, чтобы хоть немного отрезвить воспаленное сознание.

— Настя, спрашивай прямо, что тебя интересует?

— Мы переспали? — выпалила на одном дыхании, вжав голову в плечи и закрыв глаза, словно это поможет защититься от реальности.

— С чего ты взяла, — даже в голосе его слышалась усмешка. Ему происходящее явно удовольствие доставляло. Гад. Какой же гад.

— С того, что проснулась голая в твоей постели, — рявкнула, что было мочи, и тут же об этом пожалела, потому что потемневший взгляд Багирова не предвещал ничего хорошего.

— Ну, предположим, голой ты проснуться никак не могла, хотя бы потому, что я тебя одел.

— На мне не было белья и…

— Настя, — он закатил глаза, — ты отрубилась в машине, потом проснулась и полночи блевала, испортив все, что на тебе было, а после снова отрубилась. Я переодел тебя и уложил в постель. Между нами, ничего не было.

— Но…но… — обескураженно, — почему я проснулась у тебя?

— Потому что у меня в комнате есть ванная и туалет.

Логично в принципе и все оказалось не так страшно, вот только откуда это разочарование? Неужели мне действительно хотелось, чтобы было. Чтобы…Ой дура.

— Успокойся, ничего страшного не произошло, уж поверь, голых женщин я повидал, ничего нового у тебя не увидел, — продолжил, как ни в чем не бывало, словно само собой разумеющееся. Холодно, надменно, в своей привычной манере.

— Значит, ничего не было, — повторила его слова зачем-то, обняла себя руками, потому что вдруг стало очень холодно. И ком к горлу подступил. Это все алкоголь и нервное, да, точно нервное, иначе как еще объяснить мое состояние.

— У нас фиктивный брак, Настя, я своих слов не нарушаю. К тому же не имею привычки спать с маленькими девочками, только что выпустившимися со школы.