Я вспомнила Антона, его измену, предательство подруги, но почему-то даже тогда мне не было так оглушающе больно. Грязные, мерзкие слова и выпады Антона даже близко не ударили так, как били брошенные с ноткой пренебрежения слова Каина. И такая злость вскипела в жилах, так обидно стало. Да как он смеет вообще. И, наверное, стоит думать сначала, а потом уже все остальное, но не была бы я собой, если бы меня не понесло.

— А что так? Недостаточно хорош для маленьких девочек? Не справляешься? — так хотелось его задеть, ударить по самовлюбленной роже, пусть даже словами, так сильно хотелось стереть эту ухмылочку, что я даже не заметила, как вскочив со скамьи, Каин молниеносно сократил разделявшее нас расстояние, оттеснил меня назад, и вдавил в стоящую позади стену. Его горячие ладони сомкнулись на моей талии, причиняя боль.

— Помнишь, Настя, что я говорил о послушании? — прошипел у самых губ, обдавая кожу теплым дыханием. — Твоего длинного языка это касается в первую очередь.

— Ты…ты… отпусти меня немедленно, — вопреки ожиданиям и моим возмущениям, большие мужские ладони лишь сильнее стиснули мое тело.

— Впредь следи за языком, девочка, — предупредил и по черному взгляду я поняла, что сейчас лучше молчать. Меня спас внезапно раздавшийся звонок. Отпустив меня, Руслан вынул телефон из кармана штанов и ответил на вызов.

По тому, как сходились брови на переносице, как выступали глубокие морщинки на лбу, по хмурому выражению лица я поняла, что что-то не так. И сердце отчего-то застучало сильнее. Я вглядывалась в серьёзное лицо мужчины, вслушивалась в обрывки брошенных фраз и никак не могла понять, откуда эта накрывающая с головой паника.

— Сейчас послушай меня, — договорив, Каин бросил на меня суровый взгляд. — Иди в комнату, переоденься и поедем в больницу.

Сердце пропустило удар и ноги подкосились.

— Ми…Миша, — догадалась по озабоченному лицу мужа. — Что…что с ним? — все вокруг поплыло, сознание постепенно покидало, перед глазами возникла пелена

— Упал неудачно с горки.

— Упал… — повторила эхом. Земля из-под ног ушла. Мой брат, мой единственный родной челочек…

— Настя, успокойся, иди одевайся и поедем. Соберись.

НАСТЯ

Я даже толком не собиралась, напялила со скоростью света первое попавшееся и пулей вылетела из квартиры. Каин же сохранял спокойствие, а когда мои нервы практически сдали на полпути к больнице, мужчина властно схватил мою похолодевшую ладошку и, не прекращая смотреть вперед, проговорил:

— Выдохни, ты сейчас приедешь и только одним своим видом напугаешь мальца. Сохраняй спокойствие, я говорил и говорю сейчас, — мой взгляд скользил по нашим рукам, сцепленным воедино. Маленькая ладошка утопала в лапище Руслана. Кожа у него была намного более темная, чем моя, да и странные рубцы на пальцах придавали брутальность мужскому образу.

Тепло руки было…приятным и успокаивающим. Понятное дело, что с его работой нервы ни к чему хорошему не приведут, так что он абсолютно рационален в своих поступках. До трясучки рационален, а вот я эмоциональна, и да, я волнуюсь и выплескиваю все наружу.

— Это мой брат, — выдала резко. — И это единственное ценное в моей жизни.

Каин сжал губы в тонкую линию, но руку не отпустил, переключал передачи прямо моей рукой. Стискивая сильно, но не грубо.

—Знаешь, что нужно делать, если ребенок упал, пусть даже сильно и с какими-то ошеломительными последствиями?

Я удивленно вскинула бровь, пытаясь понять, что за чушь он несет. Да и откуда ему такие вещи знать вообще?

— И что же? — язвительно ответила.

— Простая психология. Ты должна сохранять спокойствие. Ребенок будет смотреть на твою реакцию и оценивать ситуацию соответственно. Если ты в панике, он думает, что все плохо, так что ему страшно не от факта падения, а от твоей реакции на это событие, — повисла затяжная пауза, пока я приходила в себя от услышанного.

Я не гуру общения с детьми, но мне всегда казалось, что я делаю все правильно. На интуитивном уровне. Однако же после слов Каина ощутила себя полной дурой.

— В конце концов, ничего по-настоящему страшного не произошло, так что незачем поднимать шум.

— Откуда…такие познания в детях? — спросила, не подумав толком. Закусила губу, терпеливо ожидая ответа.

— Я военный, Настя, у нас было все и даже больше. А психология так вообще обязательна, и не только в отношении взрослых.

Наш маленький разговор открыл для меня новую дверцу в загадочную личность Каина. Зайти внутрь или остаться снаружи? Каждый шаг приближал к чему-то глобальному, пугающему и слишком неожиданному.

Как только мы приехали в больницу, моя паника сошла на нет. Вот так просто. А стоило увидеть Мишутку с пластырем на лбу, я выдохнула окончательно.

— Малыш, ну как так? — понурила брата и крепко обняла, ощупывая на предмет еще каких травм, — в нос тут же ударил больничный запах. Йод и спирт. Меньше всего мне хотелось, чтобы и брат был окутан этим запахом. В свое время мне хватило мамы. Теперь все, что так или иначе связано с больницей, вызывало у меня приступ неконтролируемой паники.