Мне вспомнились слова, слышанные мной уже очень давно: "Всякому человеку есть что терять. И чем меньше человек имеет, тем больше он может потерять, тем с большей жалостью он вцепляется в то, что имеет". Это было правдой. Сон - вот что оставалось у меня, и я жадно припадал к часу, часику, полу-, четверь часику выкраденного, выцыганенного сна.

Несколько раз я заснул на занятиях. Незнакомый капитан растолковывал нам про самого для нас опасного зверя - про "птичку - черную точку" на горизонте, серую пичужку в клетке - на воле, едва лишь встретится с противником, моментально расползающуюся жгучим уничтожающим студнем с множеством присосок, шевелящихся мохнатых лапок, - про "летающего воробья".

Такого и среди тренажеров в карантине не было: как его приручишь? Как приучишь "тренажерствовать" безжалостный расплескивающийся студень, в секунду обращающий тебя в ничто, в прах и пепел, и от восторга уничтожения еще и шевелящий своими лапками, щупальцами, чмокающий присосками, еще бы кого, еще бы что...

С таким чудищем можно работать только на экране, нажимая кнопочки, подергивая рычажки.

– ...Не совсем понятно, - лениво тянул капитан, он даже не представился нам, когда пришел на занятия, - можно ли назвать "летающего воробья" живым существом в полном смысле этого слова? Кажется, что это некая межеумочная, срединная организация материи. В лабораториях...

Я с силой надавил кнопку и снова опоздал: на голубом экране белесой кляксой расплылась моя очередная неудача.

Капитан сделал пометку в журнале и сказал:

– Джек Никольс.

Я стал подниматься.

– Сидите, юноша, сидите, - недовольно замахал рукой капитан, - что вы, в самом деле? Я буду запускать вам помедленнее, но вообще... вообще-то, капитан покачал головой, - если вы на вольном воздухе так будете телепаться. ..

На экране зачернелась точечка. Я хлопнул по кнопке. Точка вспыхнула ослепительно-белым.

– Да что вы по кнопкам-то колотите?
– поморщился капитан, - вы бы еще кулаком бы саданули.

В классе засмеялись.

– Молчать, - не повышая голоса, сказал капитан и сделал в журнале сразу несколько пометок, - будете много веселиться, я вам так экраны запорошу замаетесь кнопочки нажимать.

Я еле поспевал за появляющимися на экранах точками. Откуда-то издалека, сквозь гудущую, гудящую вату усталости, головной боли, разламывающихся висков, доносились слова, обрывки фраз:

– ...И здесь главное - успеть... Или отойти... Вообще не щекотать... Не-попадание в "летающего воробья" - все равно что попадание лично в вас... Лучше пальнуть из огнемета в себя, чем пальнуть из огнемета в "летающего воробья"... и не попасть.

Я увидел перед собой множество деревянных застекленных строений. В синем небе чернели опасной сыпью точки и точечки. Они напоминали черные звезды, черные снежинки, застрявшие в небе по пути к земле.

В одном из застекленных бараков? павильонов? крепких прозрачных клеток? я увидел огромную лоснящуюся черную пантеру. Бока у пантеры тяжело ходили в такт пережитому ею недавно унижению. Пантера походила на избитого униженного сильного человека, которого поставили не на колени - на четвереньки.

Я почувствовал резкий удар в лицо и с удивлением отметил, что ударивший меня кулак? лапа? проминается, вдавливается, оставаясь, однако же, твердым и жестким, безжалостным и жестоким.

Рык и рев наполнили мои уши. Пантера раззявила красную пасть и гоготала по-человечьи, из ее глаз текли прозрачные слезы.

– Джек Никольс!
– услышал я.
– Джек Никольс!
– и еще, и еще раз.

– Вы что, глиссандо решили сыграть? Башкой по всем кнопкам? Чтобы точно никто не ушел?

Я разлепил глаза. Я поднял голову. По экрану метались оранжевые, желтые полосы.

"Отпетые" веселились.

– От это бац, - охал Федя, - рожей по всем кнопкам - брр мм, бррмм.

– Виртуоз, - всхлипывал от смеха Пауль, - Ференц Лист на приеме у князя Бюлова.

Я встал и проговорил, изумляясь хрипоте своего голоса:

– Виноват, коллега капитан.

Капитан подошел ко мне.

– Вам что, - спросил он, - не хватает времени для сна?

– Никак нет, - ответил я, - хватает.

Капитан встал на корточки перед экраном, покрутил какие-то ручки, оранжевые и желтые полосы исчезли.

– Бриганд?
– позвал капитан, поднимаясь.

– Я, - отозвался Мишель.

– Оставьте Диего Хальцедонова и Джека Никольса здесь... Для беседы.

– Есть, - бодро выкрикнул Мишель.

Занятия кончились. Мишель построил роту, пару раз матернулся и увел "отпетых".

Капитан подождал, пока из туннеля, напоминающего школьный коридор, "отпетые" вышагнут в туннель, напоминающий пещеру, и повторил вопрос: