— Ты медленно продвигаешься, маленький брат. Я потеряла тебя в лесах у людских поселений, но за это время ты должен был уже добраться до Трех Курганов. Почему так долго?

Вместо ответа я достал из инвентаря бумагу с квестом и протянул Паучихе. Сирисса легко подхватила серый лист и быстро пробежала по нему верхней, самой узкой пар глаз, поднеся вплотную.

— Все верно. Иди к Трем Курганам и найдешь. Старые письмена, сейчас слог не такой вычурный. Ты заметил?

— Что я там должен найти? — обрадовался я. Вот и представитель письменности, так сказать. Сейчас мне все объяснят. — Говори скорее.

— Нет информации.

— В смысле? — опешил я.

— Я — Сирисса. Разведчица. Третья в плетении Низших. У меня нет ответов на твои вопросы, маленький брат.

Я подобрал челюсть и сделал ход конем.

— Там ваша повелительница, да?

Сирисса сверкнула глазами и улыбнулась широко-широко.

— Понятно, ответа не будет.

— Поехали? Тут вертикальная шахта рядом, я доставлю тебя на поверхность.

Я покосился на массивную паучью тушу и в который раз передернулся. С детства пауков не переношу.

— Спасибо, я лучше пешком.

Сирисса подогнула брюшко и выдавила из желез крупную вязкую каплю. Оторвала с потолка тонкий сталактит и ловко насадила подрагивающую сферу на острие. Прищурилась и быстро прошипела заклинание. Капля сжалась, уплотнилась и засветилась бледным могильным огнем.

— Держи! — Она всучила мне импровизированный факел. — Впереди пойдешь. Вот, кстати, держи.

Она протянула мне небольшой мешок. Я с любопытством открыл и мне в инвентарь перекочевало с десяток зелий здоровья.

— Вот спасибо!

Мы двинулись по коридору. Факел освещал каменные стены странным мерцающим светом. Сирисса молчала, слышно было только как хитин трется о камни, изредка задевая бронированными боками стены. У меня в голове крутились тысячи вопросов.

Пауки. Их мрачное царство простиралось в центральных землях, в глубинах пещер, куда редко проникает солнечный свет. Исповедуя полузабытый кровавый культ, они являлись развитой полугуманоидной цивилизацией, прочно осевшей под землей и приклеившейся липкими лапами к истории «Нового пути».

Несколько обширных лесных массивов, которые они держали под контролем, скрывали под опутанными паутиной сводами забытые города и странные сооружения. Леса накрывали рискнувших туда сунуться игроков мягкой тенью и выплевывали орущих от ужаса на ближайшие кладбища. Их разведчики и боевые отряды выныривали даже в Зеленых Дубравах, сея ужас и смерть среди эльфов — их врагов с незапамятных времен. Пауки не знали пощады, не заключали мир, не сдавались в плен. Они жили и умирали во имя их госпожи — Королевы Боли. Серой Девы, танцующей между Мирами.

Я представил, сколько всего мне может рассказать Сирисса, безмолвно и мягко ступающая позади. Сколько тайн, скрытых городов, брошенных и забытых сокровищниц. Тайны и секреты, оружие древних, спящее в сглаженных ветрами и временем курганах и стертых с поверхности земли могильниках. Сколько она может указать таких мест на моей карте, пусть и недостаточно разведанной. Или дать побочных заданий.

Коридор расширился и Сирисса огромной тенью бесшумно скользила рядом. Я набрался наглости, уставился твердо на Паучиху и, предвкушая свет знаний и всевозможное обогащение, выпалил:

— Зачем тебе грудь?

— Грудь? — не поняла Сирисса. — Ах, да… А что? Не нравится?

Я проклял свои глаза, а заодно и дурные мысли. Не это ведь хотел спросить, идиот. Но теперь уже надо ответить.

— Ну нормальная такая, ага. Но зачем? Ты же не млекопитающая. Функция какая?

— Для людей.

— Для кого? — Я отвесил челюсть. — В смысле?

— Для сбора человеческого материала. Как, по-твоему, я получилась? Наполовину Паук, а наполовину — женщина. Не из яйца же вылупилась.

Я ошарашенно молчал. Сирисса ехидно улыбалась и почесывала виверну.

— То есть, — очнулся я, — вы ловите мужика…

— Ага.

— И потом вы… Ну…

— Ага! — обрадовалась Сирисса, увидев понимание на моем позеленевшем лице. — Сейчас я опишу процесс. Вон там, на брюшке, у меня есть…

— Хватит! — булькнул я, покачнувшись. — Не надо!

— Это интересно, — закатила глаза Сирисса, многозначительно толкнув меня локтем. — Вы, люди, такие смешные, когда…

— Все, проехали! Пощади! — взмолился я, представив эту картину. — Мне плохо.