Спустя пару минут Мила поняла, что они находились в большом зале, потому что указания Саши отдавались эхом. Будто бы разговор велся в пустом помещении с высокими потолками.

— Готова? — переспросил Саша, словно Мила могла бы понять, к чему нужно было бы готовой.

— Д..да, — неуверенно пробурчала в ответ Багирова, и в этот момент шарф с глаз слетел, но девушка все равно ничего не увидела, потому что вокруг был мрак, темень сплошная.

Но спустя пару секунд внезапно мягкий свет разнообразных гирлянд затопил огромное помещение ролледрома. Все здесь сейчас напоминало дискотеку девяностых. Такой уют сквозил, что дыхание у Милы спирало, пока она жадно обводила каждый закуток зала.

Зная, какая тут бывает активность, и как много людей приходят, Багирова поверить не могла, что они стояли в абсолютно пустом зале, оформленном явно не так, как она помнила, и что все это Саша устроил для нее. Вдруг из колонок послышалась музыка, мягкими волнами укутывающая Милу со всех сторон.

Ее любимые песни молодости родителей, да, вот так. Довольно необычный выбор для молодой девушки, но мать с отцом с детства привили ей эту маленькую слабость, и засыпать она могла исключительно под те песни, которые жаловали ее мама с папой. Сейчас, всматриваясь во всю эту красоту вокруг, и погружаясь в любимые песни, Мила была готова разрыдаться от трепета.

Он это сделал для нее?

— Нравится? — прошептал на ухо Саша, пока Мила словно воды в рот набрала и крутила головой как китайский болванчик.

Переведя потерянный взгляд на Ракитина, Багирова не смогла и двух слов связать. Эмоции переполняли ее. Она лишь кивнула, а потом прошла в середину зала, осматривая площадь для катания. Тут тоже все было подсвечено огоньками, приятно разливающими мягкий желтый свет.

Он сделал это для нее?

Целый зал для них? Сложно представить, как ему это удалось.

— Неужели ты все это помнишь?

Стоя спиной к мужчине, спросила Багирова. Неужели он и правда такие детали запомнил? Или помог кто?

— Я помню о тебе все. Какой цвет любишь, какую музыку слушаешь, какие фильмы смотришь, от чего ты в детстве плакала. Помню, как ты не любила читать, как мечтала стать сначала доктором, потом балериной, и все в интервале парочки дней. А еще я помню, как сильно ты хотела ролики, а затем, получив, как много ты на них каталась. Я подумал, что купить ролики — это не то, а вот арендовать ролледром на всю ночь — самое оно.

Мила замерла, дыша через раз, вслушиваясь в слова Ракитина и пытаясь найти хоть бы одно несоответствие. Но не находила. Он попал в точку по всем пунктам, и знал он ее точно как облупленную.

— Я…

Найти сейчас слова было сложнее, чем она думала.

— Мне очень…приятно, это сильно.

Саша подошел к девушке и легонько поцеловал в лоб, посильнее втягивая воздух в легкие. Стоя в таких объятиях, Миле почему-то захотелось плакать. Она не ожидала, что Саша смог бы придумать такое. Говоря о завоевании, рядовая девушка подумала бы о розах, походах в кино, но не о методичном продумывании самых мелких деталей, чтобы включить в один вечер максимум того, что любит объект твоего вожделения.

Мила думала, что Саша пойдет классическим путем, но и здесь он не поступил так, как она рассчитывала, и тут он смог ее удивить, поступая совершенно иначе.

— Помнится, ты однажды уже пыталась научить меня кататься, да? — Саша подмигнул Миле и потянул в сторону, где стояла стойка с роликами.

— Ты тогда был не очень старательным учеником, — подколола его Багирова, улавливая в их диалоге игривые нотки.

— Все течет, все меняется, теперь я буду очень старательным. И добьюсь всего, чего хочу.

Последняя фраза вряд ли относилась к успешному катанию на роликах, но Мила была слишком поглощена окружающей ее атмосферой, чтобы улавливать двойные смыслы. В данный момент в ее душе разливалось что-то светлое, что настойчиво выдворяло все темное. Пусть на какой-то момент, но позволить себе эту маленькую слабость она могла и хотела.

Переключиться на что-то веселое. Что-то, что приносит чистую радость и счастье.

Мила отключилась, полностью погружаясь в процесс катания. Так всегда случалось, когда она была чем-то крайне заинтересована. Совсем как в детстве, с катка ее тогда и за уши оттянуть не могли бы. Вот и сейчас она забыла на мгновение о Ракитине, о жгучей обиде и просто каталась, как умела. И если бы она была сейчас более внимательной, то заметила бы, с каким благоговением на нее смотрел Саша, не решаясь нарушить то душевное равновесие, которого Мила смогла достигнуть, встав на ролики. Девушка каталась добрых полчаса, прежде чем поняла, что катается сама. А затем остановилась, повернулась к Ракитину и с улыбкой на лице произнесла: