Потом Александра Ивановна одному разобрала кровать, другому постелила на полу, принося извинения. Холобаев с нескрываемой завистью взглянул на пышную перину, высоко взбитую белоснежную подушку и заявил категорическим тоном:

– Старший по званию ляжет на кровати, а подчиненный на полу. Надоело на прелой соломе в землянках...
– И тут же уснул.

А Бойко еще долго размышлял над последней фразой: "подчиненный"? Что бы это значило? Почему он тогда, около штаба, назвал несколько фамилий? Может быть, уже отобрал? А не плохо бы в подчиненные к такому попасть. Простой человек, славой не кичится.

Утром в шесть ноль-ноль отобранные Холобаевым летчики были у штурмовика. Майор сказал:

– Каждого из вас я пока знаю только по личному делу. Меня интересовали те, у кого большой налет. Среди вас осоавиахимовские инструкторы, опытные летчики. Но душу человека по бумажкам не узнаешь. Предупреждаю: перин на фронте не будет, ордена достаются нелегко. Кто не хочет воевать на штурмовике - скажите честно, обижаться не буду. Работа у нас адова, не все так гладко, как о нас пишут.

Мог бы о перинах не предупреждать и насчет наград тоже. Летчики на его орден смотрели с величайшим уважением, понимали, что он ему достался не за синие глаза. А что касается души, то тут он прав. Но ни Бойко с Артемовым, ни Зангиев с Ворожбиевым не кривили душой, когда подумали: "Да неужели же нам такое счастье подвалило - воевать на штурмовиках?"

Холобаев, собрав всех около себя в кружок, объяснил порядок работы. Он говорил, а летчики украдкой обменивались недоумевающими взглядами. За один день предстояло изучить кабину, овладеть запуском мотора и сдать зачет. А что такое сдать зачет? Для этого надо знать на память расположение всех кранов, переключателей, рычагов, приборов, их нормальные показания...

По очереди садились в кабину. Одному объяснял Кожин, остальные стояли рядом на крыле и слушали. Усвоение шло довольно быстро...

Вечером, когда спала жара, началась тренировка в запуске и пробе двигателя. Холобаев стоял на центроплане, ухватившись за борт кабины, каким-то чудом его не сдувало ураганной струёй воздуха от винта. Оглушительно ревел двигатель, а Холобаев наклонялся в кабину и кричал на ухо: "Давай форсаж!" Куда еще форсаж?! И без этого казалось, что около двух тысяч лошадиных сил, бушующих в моторе, вот-вот разнесут его вдребезги... После каждой такой пробы вода в моторе закипала, ему давали остыть.

День промелькнул незаметно. Летчики радовались, что за такое короткое время изучили новую машину. Правда, Холобаев не требовал запоминания практически ненужных цифр, к примеру, таких, как размах крыла, высота киля. А когда Бойко из простого любопытства поинтересовался, какая длина средней аэродинамической хорды крыла, Холобаев сам спросил:

– А ты видел на каком-нибудь самолете эту самую хорду?

– Нет...

– Ну и выбрось эту чепуху из головы! Вечером он объявил:

– Завтра полеты. С рассветом быть здесь, чтобы успеть по холодку.
– А что успеть - не сказал.

...Утром Холобаев подозвал Ворожбиева и приказал:

– Надевай парашют, пристегнись к сиденью и выруливай на старт. Я буду там.

– Есть!
– сказал летчик, а сам думает: "Вырулю, а потом он всем расскажет о тонкостях полета на штурмовике. А что парашют велел надеть да пристегнуться - так это для порядка".

Подрулил на линию старта и собирался выключить мотор, но Холобаев сказал:

– Зажмешь тормоза, сунешь газку побольше, чтобы свечи прожечь, а потом отпускай - и на взлет. Перед, отрывом сбрось газ, притормози до полной остановки и зарулишь обратно. Не взлетать! Понял?

– Понял...
– отвечает Ворожбиев, а сам еще переваривает то, что услышал.

Проделал он все, что было велено, зарулил обратно и хотел освободить кабину для Ивана Бойко, ожидавшего своей очереди, но Холобаев опять вспорхнул на крыло:

– А теперь сделай полет по кругу. Думай, что летишь на СУ-2, получится еще лучше! Вот увидишь... Выруливай!

Ворожбиев полет по кругу сделал, как во сне. Вспомнил, что сидит на ИЛе лишь после точной посадки у "Т".

Зарулил. Холобаев руки скрестил над головой: выключи мотор!

– Закипел, - пояснил летчикам подоспевший Кожин...

Ворожбиев лежал на зеленой травке. Уже возился с парашютом Иван Бойко. Ворожбиева окружили летчики из УТЦ:

– Ну как?

– Нормально...
– ответил он с напускным безразличием. А в голове у старого инструктора Осоавиахима мысли о двух системах обучения: Холобаева и той, что здесь, в УТЦ.

За неделю были переучены пять летчиков, отобранных Холобаевым. Переучены на выработавшем ресурс мотора штурмовике, у которого после одного полета по кругу закипала вода. Прошли программу боевого применения: бомбили не цементными, а боевыми бомбами, по мишеням пускали "эрэсы", стреляли из пушек и пулеметов. Впервые летчиков не ограничивали в расходе боеприпасов. Наверное, поэтому все мишени, долго служившие УТЦ, были разбиты вдребезги. Белый круг, в который недавно не попали Ворожбиев со штурманом, изрядно побурел.