Утром опечаленные эльфы отнесли своего короля в уютную пещеру в маленькой гранитной скале, уложили на постель из мягкого мха. Там можно было спать много лет и видеть сладкие сны. А девушка собралась домой, хотя эльфы уговаривали остаться. Ее снова осыпали золотой пылью (вот как ты меня вчера, Лэт), и она выросла.

Перебралась через ручей, а тут как раз автобус подъехал. Девушка вернулась в город, никому ничего не рассказала о своем приключении. Примерно через неделю заметила, что меняется на глазах. Она стала толстеть, раздуваться, превратилась в немолодую грузную женщину. Еще через какой-нибудь месяц ее уже никто не узнавал, даже родители. Прошло целых десять лет… Героиня этой истории давно поставила на себе крест, жила одна, ни с кем не общалась. Даже боялась лишний раз взглянуть на свое отражение в зеркале. Конечно, мечтала, что когда-нибудь снова попадет в волшебную страну, где встретится с женихом. Вот только была уверена: он ее тоже не узнает, как все остальные.

Но однажды на рассвете ее разбудил ласковый солнечный луч. Она вдруг почему-то сразу поняла, что именно должна сделать. А там будь что будет… Собралась и отправилась через весь город на автовокзал. Дождалась пригородного автобуса… Как и в прошлый раз вышла на конечной остановке в полном одиночестве. Пыхтя и задыхаясь (ведь она оставалась чудовищно толстой, поэтому быстро идти было трудно), добралась до ручья, и вдруг почувствовала, что становится прежней. Та безобразная оболочка, в которой она была заключена долгие годы, растворялась. Она снова стала прекрасной стройной девушкой, которая торопилась навстречу своему жениху. В безоблачном небе восторженно пели птицы, впереди виднелась дубовая роща… Вот и вся история.

– То есть, конец счастливый?

– Само собой. Это же и так ясно, к чему размазывать еще на несколько страниц? Не понимаю я, когда начинают переливать из пустого в порожнее. Еще Чехов советовал начинающим авторам прямо каждое слово в тексте проверять. Оставлять только то, без чего история потеряет смысл. А все остальное – в топку!.. Ну, и как тебе мой сюжет?

– Мне понравилось. Жаль, на самом деле так почти не бывает.

– В сказках и не такое бывает. Обожаю сказки.

– Я давно заметил. Кстати, сегодня сможем переночевать под крышей. Тебе, наверное, уже надоело спать на земле у костра. Скоро я тебя кое с кем познакомлю.

Обещанный Лэтом ночлег под крышей… До него пришлось еще шагать и шагать, причем по пересеченной местности. Тропа то и дело превращалась в узкую тропинку, а то и вовсе терялась среди всевозможной растительности. Лианы, выползавшие отовсюду, словно живые змеи, едва ли не хватали за ноги. Это, разумеется, только так казалось, насчет живых змей. Однако то и дело распутывать стебли и усики – удовольствие гораздо ниже среднего. Да еще и под недовольный писк Курлыки. Потом передвигаться стало полегче, зато сумерки сгустились… К тому моменту, когда мы выбрались на поляну, окруженную кряжистыми соснами с мягкими иголками, совсем стемнело.

Луна лениво освещала симпатичный домик с остроконечной крышей. Почва вокруг него была замощена плоскими камнями, чуть подальше можно было рассмотреть пышные подушки зелени и огромные, похожие на тюльпаны цветы. Ближе к соснам – журчал обложенный камешками ручеек. А рядом – смутно различимые деревянные фигурки. Весьма удачный ландшафтный дизайн, который смотрелся неожиданно посреди густо-дико-экзотического леса.

– Кто тут все украсил?

– Лесной мудрец. В свободное время любит наводить красоту вокруг своего жилища.

– А чем он занимается в несвободное время?

– Записывает древние легенды, чтобы они сохранились в памяти жителей Речного края. Размышляет и пытается предсказать будущее. Еще он сам сочиняет истории, прямо как ты. В общем, постоянно занят. Но если к нему заглядывают гости, он с удовольствием с ними беседует. Я, например, много легенд как раз от него узнал.

– Надо же, в лесу имеется свой мудрец, философ, летописец и писатель…

– Вот именно. Совсем не обязательно удаляться на Гору мудрецов, как сделал бывший Правитель лесных эльфов. Можно и здесь самосовершенствоваться, было бы желание.

Лэт приоткрыт дверь и окликнул:

– Риччен, ты еще не спишь?

В ответ не раздалось ни звука.

– Странно, обычно он допоздна засиживается. Ну да ничего, он не рассердится…

Лэт зашел в дом. Нам с Курлыкой стало страшновато оставаться одним в темноте, а Лэт уже целую минуту не возвращался. Так что я тоже шагнула за порог. Из крошечной прихожей попала в комнату, где в лунном свете, проникавшем из окна, маячила спина Лэта. Его волосы отливали серебром в лунных лучах…

– Лэт, что, никого нет дома?

Голос Лэта показался мне слегка изменившимся.

– Да… Можно сказать никого.

– А это кто тогда?

Теперь я явственно рассмотрела, что за столом у окна, в плетеном кресле с высокой спинкой сидит некто, закутанный в темную ткань. На столе едва мерцал зеленоватый огонек, размером не больше светлячка… Огонек, в сущности, не добавлял света, однако я разглядела длинную спутанную бороду хозяина дома, глубокие складки на его одежде… Сидел он совершенно неподвижно. Казалось, крепко уснул, зачитавшись толстой книгой, которая раскрытой лежала на краю стола. Глаза привыкли к темноте, и тут я получше рассмотрела лицо старика… Прошептала: