— А если серьезно, что случилось? — спрашивает Руслан, и, как ни странно, его спокойствие действует и на меня. — Если это и твой бывший тоже, то у тебя такой себе вкус на мужиков, уж прости за откровенность.

Я откидываюсь на спинку сиденья.

— Это Танькин бывший. Полный придурок, но она еще со школы всех убогих жалела. Котят подбирала со сломанными лапками и, вот, мужиков без мозгов.

— Дай угадаю, это она беременна?

Я присвистываю.

— Да ты у нас Шерлок Холмс, Олшевский.

— Не стоит комплиментов, — отмахивается он. — Я был лучшим студентом на всем потоке.

— Хорошо, уговорил — больше не буду, — соглашаюсь я. — В общем, он сегодня явился во время обеда и принялся выяснять с Таней отношения. А на столе лежал тест. В общем…

— В общем, ты теперь у нас под прикрытием, — заканчивает за меня Руслан. — Всегда знал, что ты поехавшая.

— Эй! — возмущаюсь я. — Я выложила тебе все свои карты — теперь ты колись, куда едем.

— В супермаркет.

Мне аж обидно становится, что мы совершили такой неравноценный обмен информацией. И видя мой вопросительный взгляд, Руслан добавляет:

— Я видел твой холодильник. Там и правда мышь повесилась. Так что раз уж мы здесь, то почему бы не совместить приятное с полезным?

— И что из этого приятное? — бормочу я. — Точно не твоя компания.

Он в ответ только смеется.

Ходить по супермаркету вместе с Русланом — тем самым надменным финдиректором, у которого, если цитировать Гермиону Грейнджер, эмоциональный диапазон как у зубочистки, — оказывается очень странным опытом. Внезапно ловлю себя на мысли, что как с человеком с ним дышать одним воздухом гораздо приятнее, чем как с сотрудником «Шок-о-рая». Но показать это мне мешает гордость или, как сказал Руслан, стервозный характер.

Олшевский катит за мной тележку, а я не глядя на него кидаю туда все подряд.

— Тебе правда нужно столько… презервативов? — спрашивает он меня у кассы, где я по ошибке схватила их вместе с шоколадными батончиками.

Но отступать некуда — позади Москва.

— Угу, — киваю я с деловым видом.

И пускай думает что хочет.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать, Савельева? — Кажется, в его голосе слышны панические нотки.

— Расслабься, это наглядное пособие для Таньки.

— И как ты, прости грешного, будешь это пособие демонстрировать?

Позади нас в очереди бородатый дедок громко кашляет от неловкости, и мы одновременно смеемся. Эта неожиданная солидарность немного подтапливает многолетний лед между нами.

В машине я снова откидываюсь на спинку сиденья и протяжно вздыхаю.

— Тяжелый день? — с сарказмом спрашивает Руслан, выезжая с парковки.

— Наипаршивейший, — соглашаюсь я. — Если бы мне утром сказали, что вечером меня повезет домой наш длиннорукий финансовый директор, я бы сказала этому человеку, что он объелся грибов.

— А почему длиннорукий? — искренне удивляется Руслан.

— Ну, ты так ловко доставал до Настиной задницы… — заговорщически шепчу. — Кстати, после такого дня я бы сейчас что угодно отдала за мартини с водкой.

— Пить в начале рабочей недели?

Я смотрю в окно, где в темноте мелькают многоэтажки и понимаю, что, несмотря на время, сна у меня ни в одном глазу.

— В таком начале рабочей недели сам бог велел что-нибудь выпить.

— Согласен, — неожиданно соглашается Олшевский и включает поворотник. — Знаю я тут одно место…

Вкус у коллеги и впрямь оказывается неплохой. Бар уютный, длинный — на европейский манер, — и практически все здесь выполнено из темного дерево. «Irish Dream» — гласит вывеска. Судя по количеству народа в понедельник вечером, место очень даже популярное.

— Беременные вперед, — шутит Руслан, снимая с меня куртку.

В очередной раз за день ему удается меня смутить, но непробиваемая Диана Савельева в этом ни за что не признается.

— Эй, не ори так, — шиплю я, — а то мне не продадут алкоголь. И если мне не продадут алкоголь, то я буду орать на весь бар, что ты женат и не говорил мне об этом.

— Как пожелает леди, — усмехается Олшевский.

Мы садимся у барной стойки и заказываем пару коктейлей.

— Значит, ты не из этих? — спрашиваю я, когда бармен от нас отворачиваются.

— Из каких — из этих?

— Ну, из этих мужиков, которые считают, что коктейли — это для девушек и неуверенных в своей ориентации. Типа что настоящий мужчина пьет только водку или раскаленную лаву прямо из жерла вулкана.

Руслан фыркает.

— Ну у тебя и представления о настоящих мужчинах, Савельева. Неудивительно, что ты все эти годы одна.