– Милая, не хочешь представить меня? – улыбнулся мужчина, а я вздрогнул от его обращения к Маргарите. Ну вот, вчера я узнал ее, как «Ритку», а сегодня уже «милая». Страшно представить, что будет дальше.

– Зачем? – совершенно искренне поинтересовалась Маргарита, вызвав удивление уже у своего мужчины. И это тоже задело: словно я ничтожество, недостойное представления.

– Розмарь Денис, – решил я взять инициативу в свои руки. – С некоторых пор мы с Маргаритой Викторовной тесно работаем вместе.

– Тесно, значит? – прищурил мужчина взгляд и расплылся в широкой хищной улыбке, пожимая мою протянутую руку. – Виктор Анатольевич, – представился он. – Отец вашей коллеги, – с улыбкой кивнул он головой в сторону замершей сбоку Маргариты.

Такого ответа я не ожидал, и посмотрел на мужчину по-новому, отмечая в его внешности то, чего прежде не замечал: знакомый цвет небесно-голубых глаз, форма бровей и идеально прямой нос.

– Приятно познакомиться, – смог я выдавить из себя вполне искренне.

– Взаимно, – ответил мужчина и повернулся к дочери, положив руки ей на плечи. – Ритуль, я поехал, а то меня внизу уже, вероятно, заждались.

– Да, конечно, – кивнула она, целуя отца в щеку, когда он набросил на плечи пальто. – Если что, сразу звоните! – всполошилась она, пока я соображал, что ее родители, по всей видимости, забирают ее сына к себе на выходные.

Сразу вспомнился мальчишка с женщиной у подъезда, и я пожалел, что не уделил им должного внимания, даже приблизительно не помня лица мальчика. Может ли ее сын быть таким взрослым, как тот, кого я видел внизу? Если так, то ей должно было быть не больше двадцати, когда она родила.

– Рит, ты не переживай. Мы присмотрим за Санькой. Отдыхай лучше. Эта неделя сильно вымотала тебя. Поспи. Санька уже в безопасности и дома, – мягко улыбнулся он, а я внимательно вслушивался, судорожно соображая.

Если я правильно понимаю, всю неделю Маргарита после работы ездила сразу в больницу к сыну. И на ту презентацию она опоздала не из-за жаркой ночи с любовником, как я предполагал – мальчика положили в больницу на операцию. Но почему она просто так и не сказала об этом? Стоило ей признаться, я бы даже не подумал злиться. Неужели ей так принципиально хранить свою личную жизнь в строжайшем секрете? Даже в таких вещах?!

– Спасибо, – натянуто улыбнулась блондинка, бросив тоскливый взгляд на папку в своих руках, красноречиво давая знать, что ее отдых отменяется. Это понял и Виктор и недовольно нахмурился, бросив на меня почти что осуждающий взгляд, но комментировать не стал. Я же в мгновение ощутил себя настоящим скотом. Кажется, эта черта оскорблять людей одним взглядом – у них семейная.

Мужчина вновь поцеловал дочь, кивнул мне и вышел в дверь, оставив меня с Маргаритой в тесной прихожей одних. На меня тут же обрушилось ощущение того, что я тут лишний. Судя по взгляду, это понимала и Маргарита, которая переминалась с ноги на ногу, чувствуя неловкость.

– Я, наверное, тоже пойду, – вздохнул я, посмотрев на девушку, которая в домашней одежде и тапочках, без ее строгих костюмов, выглядела до нелепого домашней и милой. Поразительное преображение. Но даже в этом виде, она была удивительно красивой женщиной.

Она кивнула, вздохнув почти с облегчением, что, невероятным образом подстегнуло меня к следующим словам:

– Знаете, Маргарита, я ведь могу часть вашей работы взять на себя.

Она удивленно вскинула на меня светлые глаза и растерянно моргнула.

– Я видел, сколько материала вы взяли на выходные, – с намеком на смущение, произнес я, не зная, как ловчее выразить свои мысли. – Едва ли сможете полноценно отдохнуть, чтобы все подготовить к понедельнику.

– Спасибо за предложение, но я справлюсь. Всегда справлялась, – слабо улыбнулась она, внимательно вглядываясь в мое лицо, что без ее строгих очков выглядело не так устрашающе.

– Помните, как недавно вы мне сами говорили о пользе отдыха? – решил я улыбнуться.

– Поверьте, я здраво оцениваю свои силы, и перерабатывать не собираюсь. Мне казалось, я зарекомендовала себя как специалиста, который умеет распределять свое время и ресурсы.

– Верно, и все же, мне неловко, что вы жертвуете своими законными выходными ради этой работы.

– С чего бы? – нахмурившись, подозрительно прищурилась она. – С каких пор вам, Денис Станиславович, не все равно?

Я же едва сдержал рык раздражения, желая придушить упрямицу, а после решил изменить тактику:

– Хорошо, – выпустил я воздух из легких. – На ваш отдых мне все равно.

– Тогда как понимать ваши слова? – уже более лояльно и спокойно спросила она, чем взбесила в очередной раз. То есть она ни на грош не собирается верить, что я могу просто по-доброму беспокоиться? Зато в нечто корыстное, готова уверовать безоговорочно. Хорошо, если так, пусть получает: