Описания твари охотники давали путаные, обрывочные — и то понятно, вряд ли им в тот момент было до того, чтобы разглядывать её во все глаза. Их слова заставили меня призадуматься — ни на одну знакомую мне нежить это существо не походило… Тем не менее, кое-что прояснить удалось.

Тварь была большой. Очень большой, размером даже превосходя того самого пещерного медведя, за которого её принимали вначале. Даже, если принять во внимание, что «у страха глаза велики» и охваченные ужасом охотники могли преувеличить истинный размер существа, уже одно то, что оно с лёгкостью разделалось с семерыми мужчинами, имеющими оружие и подготовку, прямо подтверждало их слова.

Судя по всему, она обладала исключительно прочной шкурой или панцирем. Одному из охотников удалось почти в упор рубануть её тяжёлым медвежьим мечом. Однако оружие лишь соскользнуло вбок, не причинив существу заметного вреда, а вот раненый клялся, что в момент удара ему почудилось, что он ударил клинком ствол вековой сосны…

Все раны, нанесённые монстром, были рваные, что говорило о наличии у него острых клыков и когтей. Причём лап, судя по тому, что утверждали охотники, было явно больше четырёх — как минимум шесть… Двигалось существо при этом порывисто, быстро, исключительно ловко, обладало острым чутьём и способностью нападать из засады — люди так и не смогли понять, откуда именно внезапно выскочила тварь.

Меня также очень интересовало, не было ли в ранах яда, ожогов или следов воздействия кислоты. Когда я спросил об этом у пожилой женщины, которая руководила оказанием пострадавшим помощи, она задумалась, но в конце концов отрицательно покачала головой:

— Да нет… Не было вроде такого…

— Так «вроде» или «не было»?

— Вроде… не было. Не знаю я, Брат… А ты у ельфы про то спроси. Чай жива ещё, ельфа-то? Она точно скажет…

— Эльфа? — я прищурился. — Так она их лечила?

— Ну да. Она ж знахарка, куда ж без неё-то… — бабка пожевала губами. — По-своему, по-ведовски лечила… Травками-порошками да наговорами всякими… Одному вот велела даже Звезду нательную да амулеты охотничьи посымать… а то, говорит, помрёт он. Как пить дать, помрёт… Брат Витин тогда проклянул её привселюдно… да что ей, нелюди — как с гуся вода…

— И как тот раненый? — я внимательно взглянул на старуху. — Помер?

— Та нет… Лежит, без памяти… — она отвела глаза. — Но плох, плох совсем. Помрёт, наверное…

Я не поленился, навестил того охотника. Его жена — статная светлокосая женщина с усталыми заплаканными глазами — проводила меня в горницу, где на полати у печи, накрытый несколькими одеялами, лежал раненый. Поначалу она держалась очень настороженно, отстранённо, на мои вопросы отвечала скупо, нервно теребя в руках платок, но потом немного разговорилась.

— Больше всех ему досталось… — всхлипнула она. — Когда принесли его в деревню, думали — не жилец… Но, хвала Ярошу Пресветлому… Держится, держится Варда мой! Жар уже спал почти… а нынче ночью… Нынче ночью даже в себя пришёл! Попить спросил, и снова… Но ведь, видят Боги-Братья, было это!… И ещё… будет… Ельфе за то спасибо… — отвернувшись, тихо добавила она.

— Эльфе? — с деланным удивлением переспросил я. — Ведьме, что ль, вашей? Отвращённой?

Словно обжёгшись моими словами, жена охотника вдруг вздрогнула, отшатнувшись от меня.

— А и ведьме! — резко бросила она, с вызовом сверкнув глазами. — Ведьме, колдунье — мне всё равно! Да только мужа она мне спасла, вот как, Тёмный Брат! И меня можете спалить за такие слова, да только каб не она, не ельфа — не было б уже Варды…

— Тише, тише, матушка!… — Перепуганный молодой парень подбежал к женщине, обнял за плечи. — Что ты такое говоришь?! Прости её, Тёмный Брат… не в себе она малость, когда с отцом такое несчастье случилось…

— Я-то, может, и не в себе, — женщина упрямо оттолкнула от себя руки сына. — Да только пусть Тёмный Брат тоже знает — ельфа Варду спасла! Ельфа!… Вот! — она кинулась к печке, схватила с полки какой-то свёрток и сунула его мне. — Гляди! Здесь травы, что она дала, рану промывать да мужа поить… Звезду велела снять, да всё колдовское подальше спрятать — я всё сделала, в точности… Брат Витин приходил мужа смотреть, ругался на ельфу сильно, велел забыть всё, что она сказала… Но я не послушала! — она упрямо поджала губы. — И потому муж мой сейчас жив…

— Матушка!… — взмолился парень, с ужасом косясь на меня. — Прекрати так говорить! На всё воля Света и Тьмы… Яроша Премудрого и Т-таргоса Справедливого!… Они… помогают отцу! А ельфа — ведьма и чернокнижница! Я сам видел, как она колдовскую книгу листала — заклятие готовила! Сам видел!!! Когда б мы с парнями не подоспели, одной Тени ведомо, что б она ещё натворила!… Жаль, что её не спалили!

— Щенок! — Мать вскочила с места, отвесив сыну звонкую оплеуху. — Да она и тебя, полудурка, сколько раз врачевала… и малого вот недавно от застуды спасла… И вообще никому в деревне не отказала… А вы!!! Недоумки! Со своим костром…