— Ааа-а-а-аааааооооооооааааа!!!

Демоны!!!

Швырнув на покрытый бумагами стол тенькнувший бокал, я в три шага пересёк кабинет и дёрнул на себя ручку двери, утопленной в стене. Распахнул дверь, и… нос к носу столкнулся с Просперио, утирающим со лба пот.

— Куда лезешь? — прикрикнул Магистр, заступая мне дорогу.

Я хмуро уставился на него и брякнул:

— Ты что, прибить её решил?

— О, Таргос Справедливый — дай силы!… — Просперио возвёл очи горе. — Учить он меня вздумал! Целитель, Тень тебе в… диплом! Так — раз уж ты всё равно здесь, не торчи без дела! Сбегай в мою спальню и принеси эбеновый жезл. Эбеновый, понял? Чёрный такой, гладкий. Он в шкатулке у изголовья кровати…

Мастер развернулся было обратно, но замер на пороге:

— А, впрочем, тащи-ка сюда её всю! Дело пошло сложнее, чем я ожидал… Пусть будет под рукой — на всякий случай.

Искать шкатулку долго не пришлось — резной ларец на столике под светильником сразу бросился в глаза. Я сгрёб его в охапку и рванул назад. Слуга, замерший у двери, благоразумно и очень споро посторонился, не выказав ни малейшего сомнения в моём праве рыскать в личных покоях хозяина. Магистр, видимо, заранее успел дать распоряжения и на этот счёт — хотел бы я знать, как ему удаётся всё на свете предвидеть?…

Влетев в кабинет, я снова распахнул дверь в лабораторию, но на этот раз за ней меня никто не ждал. Перепрыгнув через три плоские ступеньки-порожка, я замер в арке, выходившей в небольшую круглую комнату с высоким куполообразным потолком.

Золотистый шар, висящий в воздухе, заливал лабораторию неярким мягким светом. Второй источник света — розовато-алая полусфера — пульсировала, то увеличиваясь в объёме, то сжимаясь, над поверхностью плоского каменного стола, напоминающего алтарь. Кисти рук эльфийки, без движения застывшей в высоком кресле, полностью тонули в алом сиянии. Рядом суетился Просперио, то и дело что-то меняя, поправляя на столе, время от времени сверяясь с толстой книгой, закреплённой на специальной подставке. Его руки стремительно двигались, вычерчивая в воздухе тонкой палочкой со светящимся концом какой-то замысловатый узор, который не торопился гаснуть, а продолжал, сияя, дополняться всё новыми и новыми элементами… Не отвлекаясь от своего занятия, он вытянул в мою сторону свободную руку. Я подошёл ближе, стараясь двигаться как можно осторожнее, чтобы ненароком ничего не зацепить, и вложил шкатулку в раскрытую ладонь.

Мастер, так же не глядя внутрь, распахнул крышку и на ощупь выхватил нечто, напоминающее чёрный расщеплённый кверху стек. Резким движением воткнул его в центр стола.

Стек вошёл в камень, словно в масло. Засветился изнутри, разгораясь… Миг — и на волю вырвался яркий слепящий луч, вклинился в светящийся узор, нарушив его гармонию. Алая полусфера заволновалась, заколыхалась ещё сильнее, грозя выплеснуться за сдерживающие её незримые пределы, словно сдобное тесто из кадки. Эльфийка рванулась в своём кресле, закатив глаза, изогнулась дугой…

Едва слышно звякнул металл. Правая кисть колдуньи, внезапно обретя подвижность, резко дёрнулась в сторону.

— Т-тень!… — Просперио метнулся к столу, на ходу выхватывая из углублений по краю какие-то тёмные шары, не церемонясь, швыряя их прямо на пол под ноги. — Держи! Держи её руки… Крепко держи!

Я одним прыжком оказался возле эльфы. Перевалившись через кресло, вцепился в предплечья у самых локтей, прижимая их к гладкой поверхости.

— Сам только в салюдабле не суйся! — шумно выдохнул Мастер.

— Куда?! — прохрипел я. Удержать колдунью в таком положении получалось с трудом — как будто происходящее, отнимая сознание, прибавляло ей силы…

— В эту розовую дрянь! Собьёшь к Безымянному мне всю наладку… Нет, насколько же с эльфами тяжелее, чем с людьми!…

Сочтя инцидент исчерпанным, Просперио повернулся к нам спиной. На столе снова загремели какие-то колдовские штуковины, засверкал, слепя глаза редкими вспышками, подправляемый узор…

Магия снова начала действовать, быстро возвращаясь в прежнюю колею. И эльфа закричала — закричала опять, пронзительно, страшно, так и не прекращая попыток освободиться и не приходя в себя…

Я знал, как увидеть её боль. Вот же она — комок клубящихся теней, плотно сгустившихся вокруг рук, зыбким маревом обволакивающая всё тело… Увидеть боль совсем нетрудно — это самые азы пыточного ремесла. А вот распутать проклятый клубок в силах только тот, кто хорошо умеет управлять болью — и чужой, и своей, чувствовать её, направлять нужной дорогой. «Сам-то не раз так развлекался…». — всплыли в памяти едкие эльфийкины слова.

Ты права — не раз. Делал работу, исполнял долг, мирился с необходимостью.

Вот только не развлекался… Никогда.

Крохотный сгусток тени, впившийся колдунье в затылок, маячил прямо перед глазами. Я сосредоточился, считая про себя… Раз. Два. Три!

Зацепил. Потянул…

Вспышка боли пронзила виски. Безымянный!… Малость не рассчитал… Медленнее, медленнее… Эльфийкина боль хлынула в меня, словно из бочки, откуда только что вышибло затычку. Демоны, сколько же её! Меня подхватило, закружило в водовороте, разрывая мысли на тысячи кусков, глуша сознание…