Грузная фигура в чёрном плаще — не таком, как у Карателя, а обычном, гражданском — тяжело опираясь на трость, без движения замерла у приоткрытых ворот, глядя нам вслед. Встретившись с его внимательным взглядом, я медленно склонила голову… и получила точно такой же поклон в ответ, за мгновение до того, как дымка утреннего тумана, а затем — и поворот дороги скрыли от нас и дом-замок, и его владельца, так неожиданно и странно преломившего мою судьбу.

Я, в который уже раз за эти несколько дней, подняла кисти рук к глазам. В удобных перчатках из мягкой кожи, они сейчас на вид вообще не отличались от здоровых. Я медленно растопырила пальцы, пошевелила ими, сжала кулаки… Эти простые движения всё ещё давались мне с трудом и выходили не идеально. Но, Ночь Всеблагая, какое же несравнимое ни с чем блаженство я испытывала, когда просто крепко сжимала повод… Скручивала крышку на фляге с водой… Выбирала в холщовом мешке сухарик, чтобы угостить лошадь…

Да, теперь у меня была и лошадь из конюшни Просперио — пепельно-серая крепенькая кобылка лерренской породы, с которой мы, похоже, сразу же нашли общий язык. И оружие… Два меча, ладной ковки и доброй стали, в подогнанных по размеру удобных ножнах за спиной.

И пусть эти клинки и не были моей парой, сотворённой специально для меня первыми оружейниками Долины — теми, что я впервые взяла в руки в день, когда Выбрала Путь и с которыми не расставалась до самого Теондарра. Пусть моя лерренка, забавно потряхивающая подстриженной гривой и отзывающаяся на милое прозвище Мирри, и уступала в стати и породе вороным и серебряно-белым скакунам из конюшни моего отца. И пускай мои руки восстановили силы и подвижность хорошо, если на десятую часть от того, какими они были прежде, чем над ними поработал Палач… Всё это казалось сном — слишком удивительным и нереальным для того, чтобы случиться на самом деле.

Оружие, лошадь и… руки — вместо клейма Отвращённой и плахи. Вместо каземата — свобода. Вместо неминуемой смерти — жизнь, а с нею возможность свершить свою расплату… И ничего сверхъестественного, фальшивого или преступного взамен.

Разумеется, я старалась честно выполнять взятые на себя обязательства, обеспечивая магическую поддержку в дороге. Однако судьба и здесь, похоже, решила побаловать меня: попутчиком мой Каратель оказался на редкость непритязательным. Он вообще ничего не требовал. Лес «читал» грамотно и точно, был способен выбрать направление движения по Солнцу и звёздам едва ли не точнее, чем я с помощью чар, а с разведением костров на привалах и приготовлением нехитрой походной пищи и вовсе справлялся безо всякой магии, стоило мне чуть-чуть промешкать… Но вот за что я на самом деле возблагодарила Свет и Тьму — так это за то, что он оказался молчалив. Не лез в душу, не пытался скоротать монотонную дорогу пустопорожней болтовнёй… Путешествие явно не тяготило его — определённо, он был привычен к затяжным переходам и суровым условиям Полуночи. Складывалось впечатление, что обо мне он вообще вспоминал только тогда, когда во время привала разливал суп по двум тарелкам или платил за две комнаты в корчме.

Меня такое положение дел более чем устраивало. В пути я следовала за Карателем, как нитка за иголкой, а в свободное от переездов и походных хлопот время потихоньку разрабатывала руки, вспоминая движения и пассы, к которым неспособна была вернуться в течение долгих лет.

Заклятья действительно удавались всё лучше. Но вот бой на мечах…

Первая же лесная ночёвка, когда, облюбовав укромную полянку подальше от костра с одеялами, рассёдланными лошадьми и привычно замершим у самого пламени Карателем, я приступила к танцу-с-тенями, жестоко разочаровала меня. Парные мечи, некогда самое привычное и любимое моё оружие, теперь совершенно меня не слушались. Рукояти то и дело выскальзывали из пальцев, я не справлялась ни с балансом, ни с весом, не могла не то что провести приём — но даже удержать клинки… Вот теперь мне со всей горечью стало ясно, почему Магистр Просперио, лично сопроводивший меня в оружейную башню своего замка, чтобы дать возможность подобрать оружие по вкусу, не одобрил тогда мой выбор. Однако я, ослеплённая радостью встречи со своими мечами, ничего не хотела слышать… И вот результат.

Той ночью я была настолько раздавлена этим, что едва не разрыдалась, как глупая девчонка, с воплями катаясь по снегу… И только присутствие неподалёку Карателя чуть протрезвило меня и заставило сдержаться. К костру я вернулась совершенно убитая, ужинать не стала — кусок просто не лез в горло, и полночи просидела, глотая слёзы и бездумно таращась на огонь.

Именно тогда я поняла, что Каратель не спит. Вообще не спит.

Ещё когда мы держали путь из Нижнего Рогачика к Рокстану, где жил Просперио, я обратила внимание на то, что, когда засыпаю, Чёрный всё ещё бодрствует, по обыкновению любуясь костром из-под прикрытых век. Вставая же каждое утро, я непременно заставала его уже на ногах. Тогда я списала это на необходимость стеречь меня, ценную добычу, пресекая в зародыше любые мыслимые попытки сбежать. Но теперь, когда нужда следить за мной отпала, Каратель по-прежнему вёл себя так, словно обходиться без сна для него было самым обычным делом. Я не стала вникать, почему — сейчас меня куда больше волновал факт моей несостоятельности как бойца… Но в памяти это отложилось.

На следующей ночёвке я повторила попытку танца. На сей раз, не мудрствуя лукаво, просто прибинтовала рукояти к рукам. Получилось плохо — но всё же получилось. Я по-прежнему не чувствовала клинков так, как раньше, когда они казались мне продолжением моего тела — но теперь они хотя бы не выпадали из ладоней, давая возможность вспоминать движения. Однако даже это давалось мне настолько тяжело, что за весь бой, длившийся не больше полуоры, я успела измотаться и устать так, словно всё это время не танцевала, а таскала мешки с углём…

Вконец обессилев, я рухнула на ближайший пенёк и принялась зубами развязывать затянувшиеся узлы, в отчаянии сознавая: там, около Сибиллиной избушки, со старым щербатым мечом… и с прежними калечеными руками у меня получалось не в пример лучше, чем сейчас!

— Ты неправа…

Негромкий голос, раздавшийся за спиной, заставил меня испуганно подскочить на пеньке:

— Что?!

— Ты неправа, — спокойно повторил Каратель, подходя ближе. — Они пока ещё слишком тяжелы для тебя, — он кивнул на мечи. — Начинать следует не с этого.

— А с чего, по-твоему? — сердито прошипела я, до боли раздосадованная его внезапным появлением.

Вместо ответа передо мной на снег с тихим стуком упали две палки — ровные, зачищенные от сучьев еловые ветки, по толщине и длине очень напоминающие мои мечи.

— Попробуй пока с ними. Рукам надо дать привыкнуть.

Я ошарашено уставилась на палки, но не успела ничего сказать в ответ. Чёрный развернулся и так же неслышно исчез в темноте, в том направлении, откуда пришёл. Я проводила его глазами — а потом, подумав, подняла палки с земли. Сделала пару шагов вглубь поляны, встала в стойку, беря наизготовку новые «мечи»…