Фашист осклабился и закатал рукава.

– Во зинт ди вафн?
– сказал он, низко наклонившись к Андрею Т.

– Где прячешь оружие?
– Бабка Голубая Шапка вызвалась в добровольные переводчицы. Андрей Т. молчал.

– Во зинт минэн фэрлэкт?
– Фашист потер кулак о кулак. Андрей Т. поморщился. От фашиста пахло давно не стиранными носками.

– Где заложены мины?
– перевела Бабка.

– Гипт эс панцэр?
– Кулак фашиста запрыгал возле лица Андрея Т.

– Есть ли танки? Андрей Т. отвернул лицо.

– Не колется, - доложил фашист и вопросительно посмотрел на ведьму.
– Разрешите приступить к пыткам?

– Спокойно, без рукоприкладства!
– Дверь хлопнула. На пороге стоял Базильо. С гаванской сигарой во рту и в серой ковбойской шляпе, он выглядел как народный мститель из какого-нибудь голливудского фильма. Совсем с ума посходили? Время - деньги, Печать не ждёт, а вы тут цирк с допросом устраиваете.

Он подошел к Андрею Т. и пристально посмотрел на него.

– Пойдемте, молодой человек, - сказал он, попыхивая сигарой.

Андрей Т. поднялся. В зелёном глазу кота дрожала искорка смеха.

Компания двугорбой засуетилась. Хмырь с фашистом взяли Андрея Т. под руки и вывели за порог. Следом вышли ведьма и кот Базильо. Остальная шатия-братия громко переругивалась в дверях - никто не желал уступать другому дорогу.

Дойдя до тропинки, тянущейся вдоль берега подвальной реки, Базильо и двугорбая ведьма остановились.

– Налево, - сказал Базильо, указывая сигарой вбок.

– Направо, кабинет там.
– Ведьма показала направо и задвигала своими горбами.

– Направо - долго, можем не уложиться по времени. Есть путь короче, твёрдо сказал ей кот и выпустил изо рта огромное колесо дыма.

ГЛАВА 15, ПОСЛЕДНЯЯ

До полуночи оставались минуты, когда кот, горбатая и её команда, пройдя бесконечными лестницами, коридорами и подвалами, отконвоировали покорного пленника к двери с надписью на табличке: "Директор".

Встречал их господин Пахитосов. Он нервно переминался у входа, жевал потрепанный ус и то и дело озирался по сторонам.

– Время, время!
– Побарабанив по наручным часам, он зыркнул глазом на подконвойного и вытащил из кармана ключ.
– Я уже битый час торчу здесь, как дурак, на виду, а вы прохлаждаетесь неизвестно где. Можно подумать, что мне больше всех надо.

– А то нет, - сказала ему двугорбая и выдавила хрипловатый смешок. Ладно уж, отпирай. Мы тоже не на каруселях катались.

Пахитосов с третьей попытки попал ключом в скважину. Молча, по одному, крадучись, вся компания ступила в приемную. Здесь царили тени и полумрак. От голубоватого плафона над дверью разливался холодный свет. Лица у всех были серые и землистые, как у старых пожухлых трупов.

Пахитосов притворил дверь и довольно посмотрел на горбатую:

– Сначала как договаривались. Десять тонн баксов мне, десять Базильо. Правильно?
– Он подмигнул коту.

– Без базара, - сказала ведьма и шепнула что-то фашисту. Тот вытащил огромный бумажник и, не глядя, вынул из него две зелёные пачки. Одну протянул Пахитосову, другую - Базильо.

Пахитосов подозрительно посмотрел на пачку и взвесил её на ладони; ноздри его раздулись, глаза превратились в щёлочки, слезящиеся красным огнём.

– Значит, говоришь, без базара?
– Голос его булькал от гнева.
– За фраера меня держишь, старая? Тонну впендюриваешь за десять? Нет, я так не подписывался.
– Он протянул ей деньги.
– Ищите лоха на стороне. Пойдем, Базильо, здесь пахнет угарным газом.

– Это пока аванс, - остановила его старуха.
– Остальное, когда сделаем дело.

– Ты что ж, старая, уже и не доверяешь? Кому? Мне?
– Он обиженно посмотрел на Андрея Т., словно искал у него сочувствия: - Вот она, молодой человек, плата за доброту! Я к ним с открытой душой - и то им, понимаешь, и это, и в город им увольнения, и праздничный спецпаёк. А мне за это тонну аванса!
– Пахитосов схватился за сердце.
– Жестокий век! Рушатся идеалы!
– Он снова нацелился на старуху.
– Здесь только моего риску - на полтора лимона зеленых! Я же места могу лишиться. Плюс трёх городских квартир. И вообще - или давай бабки полностью, или я умываю руки.

– Без пяти уже, - сказал кот.
– Рекомендую поторопиться.

– Ладно, - сказала ведьма.
– Еще две тонны сейчас, остальное - после работы.

– Нет, - сказал Пахитосов.
– У меня тоже принципы. Ты мне ещё скажи, что нынче не при деньгах, что зарплату пятый месяц не платят. Кто в Питере всех вокзальных нищих в кулаке держит, рэкет свой на них делает? Скажешь, не ты? А этот твой фашист недоклёпанный, скелетина эта вражья, он что, в своем "Русском порядке" травку с газонов косит? Знаем мы. чего он там косит, какую такую травку.
– Пахитосов обводил глазами толпу молодчиков, выбирал кого-нибудь одного и, тыча в него пальцем, разоблачал.
– А этот жирный, который к гуманитарной помощи присосался. Лопнет скоро, а всё сосёт и сосёт, паук...