"Олег, нас вызывают на КП, пошли быстрее", - обратился Мясников к своему штурману Олегу Берднику, находящемуся в кабине. На КП находились командир полка, начальник штаба, оперативный дежурный и двое гражданских молодых людей: парень и девушка.

"На КП и вдруг гражданские?" - удивились Мясников и Бердник.

"Вот знакомьтесь. Это и будут ваши извозчики". - пошутил И. И. Малов. "Костя, Зоя", - представились они. "Сегодня ночью в 22.00 нужно выбросить вот эту молодую пару. Район выброски - Борки, - карандаш в руке командира уткнулся в 30-40 километрах южнее г. Запорожье. - Полетите без стрелка, обоих парашютистов разместите в кабине стрелков. Бомб с собой не брать. До момента выброски на другие задания не отвлекаться. Минимальная высота выброски - 600 метров".

Когда экипаж и его пассажиры вышли с КП, в небе уже мерцали далекие звезды, а над верхним обрезом Зубчатой стены леса висел узкий серпик луны. Пока шли на стоянку, договорились так: при подходе к точке сбрасывания Олег передает команду летчику и стрелку-радисту "Приготовиться". По этой команде летчик выпускает шасси, а стрелок-радист открывает люк. По исполнительной команде "Пошел" стрелок-радист хлопает пассажиров по плечу, и те покидают самолет. После приземления парашютисты при благоприятной обстановке подают сигнал электрическим фонариком.

На стоянке стрелок-радист Федя Гурьев и Олег Бердник помогли пассажирам подогнать парашюты и разместили их в кабине. Маршрут проложили так, чтобы за линией фронта обойти крупные населенные пункты, аэродромы и железнодорожные узлы, прикрытые зенитной артиллерией. "Проходим линию фронта", - доложил Олег, когда под самолетом облитая бледным светом луны проплыла река Северский Донец. Высота 3000 метров.

"Как там маши пассажиры?" - спросил Олег Федю Гурьева. "Нормально. Сидят смирненько", - ответил Федя. "Не хотел бы я быть на их месте", подумал Гурьев. Ничего хорошего их не ждет там, внизу, в глубоком тылу на оккупированной врагами земле. Острое чувство жалости к этим молодым ребятам захлестнуло его. Полет проходил нормально, пока не зажегся ни один прожектор, не выстрелило ни одно орудие врага. Олег с напряжением всматривался в очертания земных ориентиров, чтобы не потерять детальную ориентировку. Через 35 минут полета над вражеской территорией справа по борту вдруг блеснуло зеркало прожектора, и длинный желтый хвост распластался на земле.

–  Никак аэродром? - услышал Олег голос Жени.

–  Да, это Запорожский аэродром. Летают, гады. Вот бы резануть по ним.

–  Чем ты резанешь? У нас же нет с собой бомб.

–  И то верно. Можно попробовать на обратном пути из пулеметов.

–  Там будет видно. Сначала нужно выполнить основную задачу.

–  Давай начинай снижаться.

Женя прибрал газ, и самолет, умерив свою звонкоголосую песню, устремился навстречу земле. Высота 800 метров. Самолет задирает нос и становится в горизонтальный полет. "Приготовиться", - раздалась в наушниках команда штурмана. Летчик выпустил шасси и самолет тут же сбросил 20 километров скорости, Гурьев открыл люк.

"Пошел", - и в темную бездну прыгнула сначала Зоя, а за нею - Костя. "Прыгнули", - доложил Гурьев и тут же закрыл люк. Летчик убрал шасси и ввел самолет в вираж. Долго кружился он над местом выброски, но, не дождавшись с земли сигнала, экипаж взял курс на Запорожский аэродром. На аэродроме горело посадочное "Т", а самолетов в воздухе не видно. Высота 300 метров. Заметив стоянку самолетов, летчик перевел самолет на планирование и тут же нажал гашетки пулеметов. Как по сигналу, на земле сразу вспыхнуло несколько прожекторов, застучали зенитки, потянулись к самолету разноцветные нитки эрликонов. Нужно было, как говорят, уносить ноги. Резким маневром Жене удалось выскочить в темную полосу. Самолет отошел от аэродрома уже на 10 километров, а сзади все еще продолжало бушевать месиво из огня и света. Как стало потом известно, знакомые нам Зоя и Костя отлично выполнили свое боевое задание и, вернувшись, через разведывательное управление фронта передавали экипажу Мясникова привет и благодарили за удачную выброску.

В воздухе только один экипаж

Шел октябрь 1943 года. Мы сидели на аэродроме Близнецы, что в 20 километрах восточнее станции Лозовая. Аэродром этот, как и Краматорский, располагал хорошей бетонированной взлетно-посадочной полосой, позволяющий производить полеты и в распутицу. Технический состав размещался в приаэродромных землянках, а летный состав жил на частных квартирах. Здесь же мы встретили Новый 1944 год. Подняли новогодний тост за то, чтобы 1944 был последним годом войны. Добрым словом помянули своих боевых друзей, не дошедших с нами до этого дня.

В двадцатых числах октября 1943 года погода резко ухудшилась. Воздух был забит километровой толщей набухших влагой облаков, нижняя кромка их почти волочилась по земле. Часто моросил дождь, ухудшая и до того плохую видимость. Авиация бездействовала. Наше командование знало, что именно в такую погоду, как правило, противник производит перегруппировку своих войск. Нужны были срочные данные о противнике.

В ночь с 24 на 25 октября в штаб поступило распоряжение - одиночным экипажем произвести разведку сосредоточения и передвижения немецко-фашистских войск в районе Днепропетровска, Днепродзержинска, Пятихатки, Кривого Рога.

"Вызовите экипаж Жолобова", - приказал мне, как дежурному по части, начальник штаба А. Н. Угольников. Когда Жолобов, Визир, Зинченко и Инсарский прибыли на КП, Угольников подозвал их к лежащей у оперативного дежурного на столе карте и сказал: "Штабом армии нам поставлена задача - произвести разведку группировки войск противника в районе... - и его остроотточенный карандаш упирался последовательно в контрольные ориентиры, указанные в задании. - Эта задача возложена на ваш экипаж. В районе действия фронта в воздухе сейчас нет ни одного самолета. Данные разведки передавайте немедленно. Вас будут слушать командные пункты: полка, дивизии, 17-й Воздушной армии и фронта. Позывные командных пунктов и пароль - "Я свой самолет" - возьмете у оперативного дежурного. Вылет немедленно по готовности. Если вопросов нет - выполняйте... Да, вот еще что, - продолжал Угольников, когда экипаж приступил к подготовке к полету. - В случае особо важных данных штурману разрешается передавать данные разведки в микрофонном режиме открытым текстом".