– Спорово-пыльцевой анализ, – отрешенно констатировала Эванс, перепрыгивая жестяные контейнеры.

– Чего? – возмущенный визг Либерсон почти достиг ультразвука, но Эванс и бровью не повела, даже не поморщившись.

– Мне нужен был образец для спорово-пыльцевого анализа дочетвертичного периода. Ты же ботан. Ты должна это знать, – Эванс глубоко вздохнула, о чем пожалела практически сразу, и продолжила разгребать мусор подворотни.

– Я помню, блин, что это был спорово-пыльцевой анализ. Я его для тебя и делала. Главный вопрос, как всегда, один. Какого хрена? – Либерсон зажала нос свободной рукой, оттаскивая пакет с мусором в сторону и прогоняя мелких мышей громким топотом.

– Коммерческая тайна, – опять в голосе Эванс не было никаких эмоций даже при виде потревоженных грызунов.

– Вечно ты так. Хоть скажи толком, что мы ищем? – квесты подруги были, конечно, очень интересным занятием, но в последнее время начинали слегка раздражать Миру. – Могли бы просто в кино сходить, потом пиццу съесть, потом выпить и о мужиках потрепаться, но нет же! Мы роемся в мусоре, и ищем, даже не знаю что! – в ворчании Миры было сплошное раздражение с легкой ноткой обиды.

– Крышку от мусорного бака, – словно не слыша претензий подруги, инструктировала ее Эванс, как всегда: быстро, четко, детально и конкретно.

– Таааак, уже лучше. Это, видимо, какая-то особенная крышка, поскольку два доктора наук ковыряются ради нее в мусоре, да? – любопытства Либерсон было не занимать, как и Эванс скрытности.

– Да. Она вся вмята и покорежена, – это было самое точное описание, на какое только была способна Эванс, полностью захваченная поиском объекта.

В приступе ищейки она не замечала рядом с собой ничего и никого и не успокаивалась, пока не находила желаемое, попутно не давая успокоиться и всем окружающим.

– А, ну это проще простого. Ведь все остальные крышки от старых мусорных баков очень гладкие и ровные, верно, Миа? Верно! – констатировала Либерсон будничным тоном, пнув набитый мусором пакет.

– Ты вообще помогать собираешься? – Эванс вопросительно посмотрела на подругу, осуждая взглядом за пустой треп.

– А у меня есть выбор? – смиренно вздохнула Либерсон, зная, что выбора у нее нет.

– Есть. Пойти в оранжерею и помирать там от скуки в ноябре-то месяце, – улыбка Эванс напоминала оскал.

– Злыдня ты, – насупилась Мира. – Мужика тебе надо. Так и будешь пускать слюни на своего босса, который брат этого.… Как его… – с именами у Либерсон был полный швах, если дело не касалось людей по ее работе, но туда, как говорится, лучше никому не соваться. – Ну, он учился ещё с тобой на одном курсе. Блондинчик такой, кстати, симпатичный, – девушка пыталась щелкать пальцами, чего не давали сделать резиновые перчатки, и имени она так и не вспомнила. Не ее день. Точно не ее.

– С нами, Либерсон. «Этот», – Эванс нарисовала пальцами в воздухе кавычки, – учился с нами на одном курсе, и зовут его Лиам. И он, на минуточку, заноза в заднице, – в голосе девушки появилось раздражение после упоминания старого друга.

– Странно, я думала, вы дружили, а сейчас он вдруг стал «занозой в заднице», – удивилась Мира, ставя кавычки в воздухе, как сделала это Эванс. – Вспомнила! – щелчок пальцами в перчатках неожиданно удался. – Мы еще на латыни в одной группе были, – утвердительно указывала она на подругу указательным пальцем. – Или на химии? – а после задумалась на пару секунд.

– Латынь, – констатировала Эванс. – И Ли всегда был занозой, но раньше ему нужно было у кого-то списывать. И нет, я не пускаю слюни на его брата. Хотя он приятный внешне. И не тупой.… Временами, – последнее было добавлено тише. – Что весьма странно, учитывая, что он бывший спортсмен, – вот за эти слова Мира, имевшая за плечами спортивное прошлое, ущипнула подругу. – И глаза у него такие… – не могла подобрать нужного описания Эванс, будучи поглощенной поисками той самой крышки, и настал ее черед щелкать пальцами.

– Какие такие? Подбирай же эпитет, ну? – Либерсон закатила глаза. – Синие, серые, зеленые, карие, блеклые, красные от недосыпа, умные, большие, маленькие, – быстро накидала она варианты и готова была подбросить еще пару сотен. – Выбери уже что-нибудь, а? – теперь уже Либерсон вела речь не о глазах босса Амелии, а намекала на нечто более определенное, способное принести хоть какую-то стабильность в жизнь одинокой подруги.

«Радиоактивные», – единственное, что приходило Эванс на ум, но озвучивать этого она не станет, особенно перед любопытной и эмоциональной Либерсон.

– Зелёные, обычные зелёные глаза, – подытожила Миа. – И чего ты привязалась. На таких, как я, такие мужчины не смотрят, да и как ты, кстати, тоже. Без обид. Мы для него бесполезная, легко заменяемая и возобновляемая биомасса, – с силой отбросив очередной бак, начала занудствовать Эванс. – Я и сейчас работаю в их компании, потому что помогла Лиаму с парой-тройкой проектов в колледже. Крис, кстати, привет передавал, – она едва вспомнила про Оулли, почти забыв передать Мире его горячее, буквально пламенное приветствие.