Серима окинула взглядом новое платье — изящный покрой, тугой корсет, пышные накрахмаленные юбки. Роскошная золотая парча расшита нитями из чистого золота и крохотными ало сверкающими рубинами — теми, что добывают на принадлежащих ей копях. Серима знала, что портной выбрал именно этот фасон, дабы придать хоть какую-то форму ее безнадежно плоской и пресной фигуре. Опыт не удался. Драгоценности, призванные отвлечь внимание от недостатков хозяйки, лишь сильнее подчеркивали ее плачевное уродство. «Растреклятый наряд, — с горечью подумала Серима, — стоил мне годового дохода целой деревни, а на мне он смотрится как холщовый мешок».

И тут ее терпение лопнуло.

— Марута! — во все горло завопила она. — Марута! Сейчас же иди сюда!

В бешенстве Серима с такой силой дернула за колокольчик, что витой шнурок остался у нее в руках.

— Мириаль всеблагой, что еще у тебя стряслось? — отдуваясь, вопросила старуха. Остановившись на пороге, она театральным жестом схватилась за сердце. — Ты же меня чуть не прикончила! Бегать вверх и вниз по лестницам — это в моем-то возрасте…

Она не успела завершить свою ворчливую тираду. Серима, в три шага преодолев комнату, влепила экономке пощечину — такую увесистую, что на морщинистой щеке проступил быстро покрасневший отпечаток ладони.

Воцарилась мертвая тишина.

— Если ты слишком стара, чтобы бегать по ступенькам, — процедила Серима, — собирай свои вещички — и вон из этого дома! А если ты еще раз посмеешь сказать мне хоть одно дерзкое слово, я велю вывести тебя во двор и высечь перед всей челядью. Поняла?

Марута кивнула, впервые в жизни не в силах вымолвить ни слова. Нижняя губа ее мелко дрожала. Прижав ладонь к щеке, она смотрела на хозяйку жалким взглядом побитой собаки — и от этого взгляда Сериму охватил жгучий стыд. Она знала, что теперь до конца своих дней запомнит глаза Маруты — и будет презирать себя за то, что сделала. Серима поспешно отвернулась от старой экономки.

— Расстегни крючки, — велела она сквозь зубы, — и сними с меня эту мишурную дрянь. Да, и принеси мое старое черное платье.

— Что?! — взвизгнула Марута. — Ты хочешь пойти на церемонию в этом ветхом убожестве? — Старуха, похоже, оправилась на удивление быстро. — Да ведь ты в нем вылитая прислуга! А кстати, о прислуге — все уже ушли в Пределы, кроме твоего драгоценного Пресвела, — ядовито прибавила она, — так что ежели хочешь высечь меня прилюдно, придется тебе подождать до утра. Тоже мне, придумала — высечь…

Серима, впрочем, заметила, что при всем этом ворчании экономка на редкость проворно принялась за дело. Она уже расстегнула крючки парчового платья и, направившись к большому гардеробу, принялась нарочито громко греметь и стучать вешалками. Серима содрала треклятое платье с плеч, выбралась из него и, небрежно скомкав бесценную парчу, швырнула его в угол.

— Леди Серима! — больше по привычке возмутилась Марута. — Разве так обращаются с дорогими и новыми вещами? И между прочим, — добавила она прежде, чем хозяйка успела одернуть ее, — что-то я никак не могу найти твое черное платье. Должно быть, оно в стирке.

От Серимы не ускользнул хитрый блеск в глазах экономки. Не говоря ни слова, она вышла из комнаты и, перегнувшись через лестничные перила, громко позвала:

— Пресвел! Пресвел!

Над головой Серимы послышался торопливый топот бегущих ног, а затем появился и ее помощник — не снизу, как она ожидала, а сверху, с чердака, где размещались комнаты горничных.

— Ты что это делал на чердаке? — удивленно спросила Серима.

— А… э… да вот кухарка в последнее время жаловалась, что из кухни подворовывают по мелочам. Я решил воспользоваться случаем и, пока горничных нет, без шума осмотреть их комнаты.

В другое время Серима только восхитилась бы его расторопностью. Сегодня, когда рана, нанесенная Блейдом ее гордости, была еще свежа, ей и объяснение Пресвела казалось подозрительным… «Нет, устало подумала Серима, — не стоит сейчас задумываться об этом. Я просто не решусь проверять его слова». Если б ей случилось застичь Пресвела к одной из горничных, ей пришлось бы уволить обоих, а она не представляла, как сможет без него жить. Да ведь Пресвел — ее правая рука!

— Госпожа? — От размышлений Сериму отвлек голос Пресвела, как всегда, почтительный и услужливый. — Госпожа, что я могу для тебя сделать?

— О, кое-что. — Серима сделала глубокий вдох, отлично сознавая, что Марута, укрывшись за дверью, ловит каждое их слово. — Спустись вниз, Пресвел, и принеси мне хлыст, которым старшая горничная наказывает своих подчиненных.

— Что?— Глаза Пресвела едва не выскочили из орбит.

— И не вздумай даже ее защищать, — жестко продолжала Серима. — Мне плевать, что Марута уже стара — ей надлежит дать урок. Я предупреждала ее, что случится, если она будет мне дерзить.

— А, так ты желаешь высечь Маруту! Прекрасно! Уже бегу, госпожа!