– Расходитесь, живо! – успел он вымолвить, убегая в сторону складов.

Мы стояли, не понимая в чем дело, уходить из нас никто даже не подумал, любопытство над происходящим взяло вверх. Минут десять мы стояли в ожидании чего-то. Раздался громкий гул сирены, который становился всё ближе, я чуть было не стал убегать, крикнув что это полиция и лучше нам разбежаться что бы нас не забрали в темную маленькую клетку в задней части машины. Конечно, навряд ли кто-нибудь из моих друзей понял, о чем я. Мы увидели белую машину, с красной линией и знаком красного креста на капоте.

– Это скорая помощь, это врачи, мой отец работает водителем на такой машине, вдруг там он, – сказал Лев, самый неуверенный, молчаливый, но хитрый мальчишка среди нас. Он совсем не производил впечатления могучего льва, царя мира животных. Он всегда уходил, когда начиналась какая-нибудь заварушка. Мы даже не заметили, как он пропал после этих слов.

Скорая подъехала к саду, и водитель вышел что бы отпереть ворота, в это время две женщины в белых халатах быстро направились к нам. Они мгновенно заметили бедолагу на крыльце. Пока одна из них осматривала и слушала его сердце через стетоскоп другая готовила шприц что бы сделать укол.

– Дети, что он делал? – спросила врач и разглядывала нас ожидая кто же ей ответит, все молчали.

– Он пил из той бутылки и уснул, – быстро ответил я и врач сразу схватила бутылку, которая скатилась под крыльцо. Она взяла её и медленно поднесла неблизко к носу.

– Боже, пахнет как ацетон.

Второй врач в это время сделала укол и ждала реакции. Подъехала машина, мужчина с большим животом лениво подошел к нам.

– Что тут за собрание детей, этот детский сад давно закрыт, – с улыбкой сказал он и взяв бутылку у врача поднес к своему носу, – более смердящего запаха быть не может. После этого пойла не понятно как эти самоубийцы вообще могут очнуться.

– Забираем его, будем реанимировать! – сказала самая взрослая женщина, бедолагу погрузили на носилки и закатили в салон машины захлопнув двери. Мы видели сквозь небольшое окно как они суетятся и прикладывают к его груди дефибриллятор. Конечно, мы не знали тогда, что это и зачем они делают всё это. Машина быстро уехала, и мы остались в саду в полной дезориентации.

– Зачем они его увезли? Когда мой отец не может меня разбудить он обливает меня холодной водой из кружки, и я подрываюсь как сумасшедший, почему они не сделали так же? – сказал Родион. Родион был самым мелким уз нас, не по возрасту, а по массе стела. Он любил всякие безделушки, стеклянные разноцветные банки, пачки от сигарет, крышки от бутылок, он таскал их домой. Мы интересовались зачем ему это, а он всегда переводил тему. Мы считали его чудаком, но он был искренним, всегда спокойным и рассудительным, а когда мы играли в лапту лучше всех вышибал мяч и бежал как гепард.

– У взрослых всё по-другому, – ответил Альберт, и мы все задумались, это был вполне философский ответ.

Пробыв немного в саду, мы стали расходиться по домам. Возле своего дома я увидел толпу людей, ту самую скорую и темный небольшой грузовик с натянутым синим дырявым брезентом. Грузовик стоял через дорогу так как у подъезда, где стояла скорая не было места для его парковки. Проходя мимо, я увидел плачущую девочку лет шестнадцати, она была симпатичной блондинкой и её грустное заплаканное лицо не делало её не привлекательнее.

– Допился. Еще один в коме лежит в больнице. – А не надо пить, надо работать и семью кормить. Мужик нормальный, а тут смотришь без семьи остался и уже бутылки собирает, – шептались в толпе.

Я не понимал в чем дело и направился домой. И тут перед моими глазами того бедолагу выносят на носилках и перекладывают в старое покрывало и несут передо мной в грузовик через дорогу, внезапно выпавшая из-под покрывала его рука ползет по земле подобно кукольной сделанной из резины. За ним идет та девочка блондинка видимо его дочь, про которую он говорил, хныкая и пряча руками глаза.

Тут меня осенило! Он умер. Он умирал на крыльце, а мы этого не понимая пытались его разбудить. Мы смеялись, а он умирал. От осознания этого мне стало так мерзко внутри. Я быстро развернулся и пошел прочь, мне хотелось убежать в даль и забыть это как страшный сон.

Как мы могли не заподозрить что-то неладное? Как мы не увидели, что его губы бледнеют? Кто мы после этого?! Кто я после этого?! Эти слова кружились в голове и не находили ответа, во мне было лишь чувство жуткой виновности, мне казалось, что это я его убил.

Я сел в беседке возле реки, наблюдая как тихо бежит вода и осознавая, как легко можно умереть, как быстротечна жизнь и как страшно умереть, так и не вырастив, и не познав какого это, быть взрослым.

Когда мы растем мы хотим скорее стать взрослыми, а когда вырастаем снова хотим вернутся в детство, жизнь – это сплошной парадокс. Не спешите взрослеть, это ловушка и выход только один – смерть.

Ко мне подбежала собака и виляя хвостом положила голову мне на колено, я вспомнил что у меня с собой еда.