Я, чёрт возьми, дико устал. Никки, моя Никки наверняка места себе не находила, ведь прекрасно знал её неприязнь к больничным палатам.

— Что вы делаете? — удивился, наблюдая, как мистер Фишер достал из кармана белого халата ранее переданные мной деньги. — Мы же с вами договаривались!

— Мистер Майер, мы устранили причины кислородной недостаточности, однако девушка не приходит в сознание, — не подумал взять деньги назад, и тогда мужчина положил купюры на край стола. — Мне жаль, но миссис Стаффорд в коме. Тут я бессилен.

Вот теперь я услышал, о чём толковал старик. Меня будто ударили чем-то тяжёлым по голове, отчего над ней закружились звездочки, и мир круто перевернулся. Слишком неожиданная встряска, не давшая возможности сориентироваться и придумать план «Б», когда первоначальный план потерпел крах. Деньги, чёртовы бумажки мозолили глаза своей бесполезностью перед непредсказуемой комой.

Если я и хотел что-то сказать, то попросту не мог вымолвить ни слова. Только смотрел сквозь мистера Фишера и медленно осознавал масштабы катастрофы: Никки не потеряла сознание, она впала в глубокий сон.

Прикрыл ладонью глаза и зажмурился. Глубокий сон. Как же безобидно, в какой-то степени сказочно и наивно звучит, подобно детским книгам о Спящей красавице и бесчисленных принцессах. Но почему же от такой безобидной терминологии кровь застывала в жилах, и концы пальцев поддёргивались от колющих ощущений?

— Никки может в любой момент… — развел руками не в силах продолжить мысль, благо мистер Фишер, наученный опытом, поспешил заверить:

— Девушка едва ли, но реагирует на внешние факторы, а это уже позволяет делать положительные прогнозы.

Кивнул и поднялся на ноги, чувствуя, как голова предательски закружилась. И дело не в пустой бутылке алкоголя — опьяняющие кровь элементы выветрились с приходом плохих новостей.

— Я могу к ней зайти?

— Можете, — мог бы сказать, что врач обрадовал милостивым порывом, если бы на душе не было так тошно. — Давайте вас провожу.

Отказался от навигатора на ножках и вышел из кабинета, встречаясь взглядом со своей правой рукой — Артуром. Только вид старого, доброго компаньона как в бизнесе, так и по жизни, не навевал спокойствия, напротив, заставил вспомнить дни, когда меня оглушали исключительно хорошие новости.

— Ты в курсе, да? — уточнил, но грустные глаза были красноречивее слов. — Артур, у меня к тебе будет важное дело.

Мужчина тут же подбодрился и протянул бутылку негазированной воды, когда я изошёл в хриплом кашле:

— Внимательно слушаю.

Улыбнулся и похлопал непоколебимую натуру компаньона, холоднокровию и выдержки которого искренне завидовал:

— Не передавай видео с камер наблюдения в прокуратуру, — прежде, чем успел перебить, сжал пальцами его плечо. — Пусть он исчезнет.

Артур едва уловимо нахмурился:

— Как Чарльз может исчезнуть?

Пальцы сильнее сомкнулись на плече, чувствуя под собой окаменевшие мышцы. Глупый вопрос, ответ на который был столь же очевиден, как была очевидна моя решимость в данном вопросе. Однако Артур покачал головой:

— Томас, не стоит принимать решения, о которых будешь жалеть. Успокойся.

— Разве я не спокоен? — для наглядности растянул губы в подобие улыбки, но не убедил упёртого товарища, отчего почувствовал прилив ярости. — Ты меня услышал.

— Поговорим об этом завтра, когда ты…

— Ты, блядь, меня услышал? — не сдержал стальных нот в голосе, не имея желания слушать жалкие попытки меня переубедить. За что одновременно уважал и ненавидел Артура, так это за его принципиальность и, чёрт возьми, уверенность в том, как правильно поступать. И ведь не ошибался никогда, давал советы, сдерживал мой горячий темперамент, однако сейчас все его плюсы обернулись в огромный минус.

— Он здесь, Томас, — вывел из равновесия невозмутимый голос мужчины, заставляя неосознанно сделать шаг назад. — Чарльз здесь.

Огненный шар, зародившийся в области грудной клетки, в ту же секунду взрывной волной обдал всё тело, отчего глаза заискрились и, судя по дрогнувшему лицу Артура, творившееся внутри безумие отразилось и на моём внешнем виде.

— Где? — прохрипел, но на подсознательном уровне уже знал ответ. Где могла быть мразь, прочувствовавшая вину за совершённое преступление? Только у палаты Никки, скуля и причитая о своём безумстве. Нет, он не безумец. Он — труп.

— Томас!

Не слышал взволнованного оклика Артура, точнее не посчитал нужным обращать на него внимания. «Есть цель — иду к цели» — подобный девиз отлично описывал ту яростную механику, которой беспрекословно следовал: послал к чёрту лифт и рванул вверх по лестнице, только на полпути вспоминая неутешительный диагноз.