— Я попробую поговорить с Нико, — всё-таки сдалась родительница, — Но ты же понимаешь, что я не могу скинуть на него все свои проблемы! Он и так помог мне сбежать от твоего отца!

Ещё один удар обрушился на когда-то набитую пухом подушку.

— Хорошего отдыха, мам.

Я сбросила вызов, так и не ответив на её запоздалое «а ты где?». Какая разница? Никогда мне не забыть, как она гладила меня по голове после задержания Шейна и причитала излюбленным тоном: «Ты не пропадёшь в этом мире!» Жаль, тогда я не умела читать между строк: «Теперь выкручивайся собственными силами!»

— Проснулась?

За шумом мыслей не заметила, как в квартиру зашёл Чарльз, на ходу сбрасывая промокший от снега пиджак.

— С мамой разговаривала, — не стала лукавить, наблюдая, как в квартиру следом за мужчиной заходит миловидная девушка, — Глупый и бессмысленный разговор получился.

— Сказала, что в Нью-Йорке?

— Не посчитала нужным, когда узнала об её новом любовнике и Мальдивах, — выбралась из кровати и, не стесняясь незваной гости, вплотную приблизилась к Чарльзу. Меня била тревога: красная пелена перед глазами застелила образ девушки, не давая возможность оценить её внешность по достоинству. Однако нежное прикосновение холодной ладони к моей щеке сразило тревогу наповал.

— Мне жаль, — я улыбнулась и перевела взгляд на незнакомку, не скрывая своего любопытства, — Никки, познакомься, это мой личный помощник — Лина.

— Приятно познакомиться, — широко улыбнулась при виде подрагивающих губ девушки.

— Взаимно, Никки.

На вид ей было двадцать шесть лет, но чёрные стрелки и строгая оправа очков накидывали образу ещё четыре года. Лина не была красоткой, но и страшилой назвать язык не поворачивался. Среднестатистическая внешность, достоинства которой подчёркивались дорогим брючным костюмом и безупречной укладкой.

Как говорится, были бы деньги. А там из дурнушки можно сотворить самородок.

— Я оставлю тебя с Линой на несколько часов, думаю, к моему приходу ты успеешь подобрать себе наряд на предстоящее торжество.

— Разумеется, — не переставала улыбаться, представляя, каким обилием брендов кишит Нью-Йорк, — Я буду самой красивой на этом вечере, подстать тебе.

Умелая лесть — навык, которым овладела на все сто процентов, что подтвердил сам Чарльз, вновь и вновь одаривая мою кожу нежными прикосновениями.

— Я помогу тебе, — подала голос Лина, о существовании которой я благополучно забыла, и только сейчас обратила внимание на стопку журналов в её руках.

От меня не ускользнуло, как Чарльз, перед уходом, наклонился к девушке и что-то прошептал на ухо, невзначай касаясь ладонью её поясницы. Намного ниже черты, придуманной моралистами.

Сомнений нет, у них был секс. Наблюдая за спиной удаляющегося Чарльза, я прислушалась к своим ощущениям после на придуманных догадок — тридцатипятилетний Чарльз всё-таки не девственник.

— Ты с ним спишь? — в лоб спросила, когда дверь за мужчиной закрылась.

— Да, — нисколько не смутившись, ответила Лина и передала мне первый журнал, — Проблемы?

— Никаких проблем, — меня и правда не трогал тот факт, что Чарльз трахается с личной помощницей, — Хотя нет, проблема всё-таки есть.

Видя непонимание сквозь строгую оправу, я помахала журналам перед лицом напротив:

— Платья от «Lanvin» в этом сезоне убогие. Хочу что-нибудь от «Zac Posen».

Лина принялась активно разбирать стопку журналов, а я окончательно убедилась, что её интим с мистером Миллером меня нисколько не волнует. Ревность? Боже упаси, скорее страх в первые минуты пребывания незнакомки в квартире. Страх, что Чарльз в любой момент укажет на дверь и оставит у разбитого корыта.

От бурной фантазии стало дурно, благо Лина быстро нашла нужный мне бренд и отвлекла на несколько часов от мысленного самоуничтожения.

Меня воротило от долгих прелюдий. Вызывали отвращение показные стоны. Громкие крики. Меня выводила из себя излишняя эмоциональность, с которой очередная шлюха в моей постели извёртывается, словно я не вдалбливаюсь в неё по самые яйца, а изгоняю дьявола.

Так вот эта шлюха слишком громкая.

Я схватил попавшуюся под руку подушку и накрыл ею разукрашенное лицо шлюхи. Лживые крики экстаза, которые так старательно изображала, заглушились, оставляя в комнате, лишь шлепки влажных тел друг о друга.

Шлюхе надо отдать должное — изгибаться под нужным углом умела, заглатывать член по самые гланды — не проблема, но желанная разрядка никак не происходила.

— Fick mich (перевод: блядь)! — прошипел я и поставил шлюху на колени, которая с нескрываемым восторгом наблюдала за моей мастурбацией, — Прекращай лыбиться!

Закрыл глаза, чтобы не видеть заскулившую суку, и увеличил темп самоудовлетворения. Физиология — штука безотказная. Я с долгожданным стоном кончил на лицо шлюхи и с ухмылкой рассматривал её попытки спасти наращенные ресницы.