— Я тебя понял.

Рука брата легла на плечо и крепко сжала его:

— Ещё увидимся?

— Навряд ли, я уезжаю в Германию.

Чарльз явно хотел что-то сказать, но никак не решался, чем разозлил ещё больше. К чему эта несвойственная нерешительность?

— Ты планируешь поездку в Лондон? — разродился брат и, предугадывая мои последующие действия, крепче сжал руку на плече, — Если хочешь, мы можешь съездить вдвоём.

— Нет!

— Томас…

— Отъебись, Чарльз! — прорычал я и избавил себя от братских «объятий», — Предлагаешь возложить цветочки на могилку?

— Это же твоя мать!

— Если она залетела и родила, то её это матерью не делает. Как минимум, она должна воспитывать ребёнка, а не прыгать по разным мужикам!

— Она старалась для нас, Томас!

Не имея желания в очередной раз выслушивать проповеди брата, резко обошёл его и дёрнул за дверную ручку. Не выдержал — развернулся и не сдержался в децибелах своего голоса:

— Блаженное ты наведенье, когда же поймёшь, что «мать» думала только о себе! Ни ты, ни я ей не сдались! Она жила по сучьим законам и умерла, как шлюха! А ты лелеешь её память, спонсируешь подобных ей сук!

Видел угрожающе заходившую жилку, темневший взгляд и сжатые пальцы в кулак. Уж чего я точно не хотел, так это учинять драки с Чарльзом, каким бы кретином он не был. Я приходил не для этого. Я, чёрт возьми, сам не знал, для чего приходил!

— Если хочешь помогать, Чарльз, то помогай людям, которые это заслуживают. Умение раздвигать ноги — это не заслуга.

Я вышел из кабинета и громко хлопнул дверью прежде, чем брат успел что-либо ответить. Наверное, это наш последний разговор на ближайшие годы, так что пусть последнее слово останется за мной. Был бы ещё от этого толк.

На ходу избавился от длинного кардигана, ощущая повышенный градус в номере, и в неудовольствии сжал пальцами волосы на затылке. Словами не передать, как меня всё бесило! Упоминание о матери, тупость брата, живучесть семейки Стаффорд… Будет конец этому перечню?

Поднял с пола выброшенный кардиган, пытаясь совладеть с эмоциями, и заправил взлохмаченные волосы назад.

— Дать зеркальце? Будет удобнее поправлять причёску.

Ехидный голос был неожиданным в тишине номера, но врасплох не застал. Я обернулся на ухмыляющуюся девушку, подпирающую спиной дверь, которую минутой позже со всей одури захлопнул.

— Дай зеркальце, — нарочно промурлыкал я, — Пересчитаю оставшиеся волосы, которые ты не успела вырвать, будучи подо мной.

Никки поймала мой наглый взгляд, устремлённый в декольте её халата, и скрестила руки на груди. Чёрт возьми, так её грудь поднялась ещё выше, напоминая о вызывающе торчащих сосках.

— Все беды от Никки! Какая плохая Никки Стаффорд! Не водись с ней, Чарльз!

— А ты ещё и подслушиваешь… Целый букет порочности.

Девушка одарила меня не самым приятным взглядом, думая, наверное, что это меня должно кто-то задеть. Я с готовностью ответил ей улыбкой, за что был удостоен контрольным ударом:

— Я же говорила, что у меня с Чарльзом полное взаимопонимание.

— Я помню, — сделал шаг ближе и в удивлении приподнял брови, когда Никки обошла меня стороной, придерживая между нами приличную дистанцию, — Радуйся, что Чарльз такой профан в отношениях с женщинами. Тебе самой как? Gut? Какого жить на подачки?

— Не жалуюсь, — прошипела девушка и рукой указала в сторону выхода, — Дверь там!

Я рассмеялся и поражённо покачал головой, чем не на шутку разозлил черноволосую, которая явно не понимала причину моего смеха:

— Так командуешь, будто это ты оплатила номер. Здесь ничего твоего нет, Ник. Понимаешь, в этом и состоит убожество шлюх.

— А в этом, видно, прелесть вас, мужчин? Оскорблять девушку, с которой провёл ночь.

Беспечно пожал плечами, но не смог не насторожиться, когда большие, чёрные глаза подозрительно заблестели. Тем не менее, я осторожно поставил точку в словесном батле.

— Шлюхам, как воздух, необходимо, чтобы в них бывал член.

Я мысленно был готов к пощёчине, но девушка умела удивлять — резко развернулась и чуть ли не бегом понеслась в неизведанную мной комнату. Действовал быстрее, чем смог себе объяснить мотивы, и уже в следующую секунду крепко схватил Никки за локоть.

— Отвали! — пыталась вырваться она, но я настойчиво развернул к себе лицом в намерении заглянуть в изумительную чёрную бездну и развеять свои подозрения. Никки же не вздумала пускать слёзы?

— Посмотри на меня, — спокойно попросил, терпеливо дожидаясь, когда упёртая Никки осознает бесполезность своих брыканий, — Если не угомонишься, я отнесу тебя в кабинет Чарльза и оттрахаю на его столе.

Девушка тут же замерла в моих руках, позволяя приподнять её лицо за подбородок. Выразительные глаза смотрели с прищуром, грозно поблескивали, и, казалось, всё как обычно — Никки в гневе, но влажные ресницы портили портрет разгневанной соблазнительницы.