Ханг бросил на меня внимательный взгляд, и я опять поймала себя на мысли, будто он, в отсутствие Коула, за мной наблюдал. Я так и хотела сказать “некуда мне бежать”, но лишь опустила взгляд, чтобы не выдавать эмоций — в сложившейся ситуации они мне не помогут.

Я так быстро поднималась по лестнице и шла по коридору, будто за мной гналась свора волков. Я понимала, что это всего лишь выплеск скопившегося стресса — Боб за мной гнаться не будет и в апартаменты врываться тоже не планирует, по крайней мере пока. Мне казалось, что такой человек, как Коул, поставил бы меня в известность о своем решении прежде, чем отдавать Харрису карту от номера. Но я уже ни в чем не была уверена — открывая дверь, я то и дело оглядывалась, а зайдя в люкс, закрылась на ключ, сожалея, что здесь нет цепочки.

Однако несмотря на напряжение, оставшись в одиночестве, я облегченно выдохнула, и меня отпустило. Чувствуя полное бессилие, не спав до этого сутки, физически ощущая напряжение каждым аксоном, я опустилась на диван в гостиной, и меня накрыло тихой истерикой. Мне казалось, что я еще никогда в жизни так не плакала, но через час, когда слез уже не стало, я почувствовала облегчение и, пообещав себе выстоять во что бы то ни стало, вырубилась.

Не знаю, сколько я проспала, но меня разбудил звук открывающейся двери. Открыв глаза, я отметила, что наступили сумерки, и в номер вошел Коул.

Коул потянулся к выключателю, и реальность вместе с режущим светом и шумом дождя за окном вновь ворвалась в мою жизнь. Я машинально прикрыла глаза руками, но, тут же вспомнив мужской разговор в коридоре, внимательно посмотрела на Коула, затаив дыхание.

— Ты проспала ужин, — констатировал он и, положив свой сотовый на стол, направился ко мне.

Судя по шумевшему за окном дождю, трибол был отменен, а я каждую секунду ждала, что Коул скажет “собирайся, ты перенаправлена к Харрису”.

Подойдя ко мне, Коул прошелся ладонью по моим спутанным волосам, но теперь я уже не шарахалась от его руки, видимо, немного привыкнув ко всему этому ужасу.

Понимая, что выгляжу не самым лучшим образом, я отвернулась, чтобы не показывать Коулу свои слабости, а он молча направился к барной стойке. Послышался звук наливающейся жидкости, я тихо сглотнула, чувствуя, как мои губы пересохли от жажды, а в следующую секунду передо мной возник бокал с водой.

Я машинально кивнула в знак благодарности и, залпом выпив содержимое, выдохнула.

Стало немного легче, но чувство неопределенности давило тяжелым грузом на плечи, и я посмотрела на Коула.

— Сейчас придет девушка из салона, приведет тебя в порядок.

— Зачем? — выпалила я, стараясь понять, что меня ждет дальше.

Он бросил на меня изучающий взгляд — видимо, мой вопрос прозвучал чрезмерно быстро и настороженно — но, как ни странно, ответил.

— Спустимся отдохнуть в бар, и ты поужинаешь, — спокойным тоном произнес он и направился под арку, где находилась просторная спальня и ванная комната.

“Если бы он меня отдал Бобу, то уже сейчас поставил бы перед фактом и вообще мог заявиться в люкс с австралийцем. Зачем ему говорить подобные новости в баре?” — аккуратно выдохнула я, однако до конца не расслаблялась, понимая, что он мог отдать меня не сейчас, а позже.

“Тебе придется жить сегодняшним днем и полагаться только на свою интуицию. Иначе ты сойдешь с ума”, - закрыла я глаза, как вдруг на столе завибрировал телефон Коула.

Пока я думала, что мне делать в сложившейся ситуации, в гостиной появился хозяин смарта, и я замерла от увиденной картины.

Видимо, звонок застал Коула на полпути в душ, и он вышел без рубашки, в одних брюках.

В нескольких местах на груди и животе виднелись шрамы, и я была уверена, что они возникли отнюдь не из-за проблем со здоровьем. Скорее, эти отметины остались от пулевых ранений и ножа.

Но больше всего поразила татуировка, огромный рисунок, занимавший всю левую часть грудной клетки и заходивший на живот и плечо.

На меня смотрела Смерть. По крайней мере, мне показалось, что это была именно Она. Костлявый силуэт в плаще с капюшоном, под которым зияла черная бездна. Правда, в своей руке с длинными вытянутыми пальцами он держал не косу, а часы, словно показывая, что каждому из нас отведен свой срок. На плече у Смерти сидел черный ворон, вероятно, как её вечный спутник и вестник её прихода. Однако, несмотря на этот пугающий образ, чувствовались в нем мощный интеллект и благородство — если Коул и был смертью, то косил не всех подряд.

Понимая, что пялиться на татуировку и шрамы было просто неприлично, я опустила взгляд, а Коул, не обращая на меня внимания, пошел в небольшую комнату, напоминавшую кабинет, объясняя собеседнику что-то относительно контракта и субподряда.

Разговор был недолгий, потому что уже через пару минут, он вышел и направился в ванную, а я вновь бросила непроизвольный взгляд на татуировку. Мне была знакома эта бездна. Это были глаза Коула. Именно туда я и смотрела, пока стояла на тонком канате.