– Мне нужно, чтобы ты приехал немедленно, – голос прозвучал странно даже для собственных ушей.

– Что такое? Голос у тебя какой-то не такой.

– Приезжай. Кое-что произошло. Мне нужно, чтобы ты приехал.

В трубке послышались голоса. Бог был не один.

Меня охватила паника.

– С кем ты?

– С Рашем.

– С кем?

– Леность, тупица, – раздраженно отозвался он. Бог терпеть не мог мою манеру называть всех греховными кличками.

– Мы уже едем, – закончил он разговор прежде, чем я успел сказать ему, чтобы приезжал один.

«Черт».

В голове стали прокручиваться сценарии последствий.

Смерть от несчастного случая. Тогда моя жизнь продолжится.

Самооборона. Жизнь продолжится.

Обвинение в убийстве, и я сяду в тюрьму на всю жизнь, стану дряхлеть там, позабыв все на свете, и сгнию.

Я расхаживал по прихожей, пока не появились Бог и Леность. Они просто зашли внутрь, и я мысленно выругал себя за то, что не запер дверь. Сюда мог войти кто угодно, предрешив мою судьбу.

– Заприте дверь, – произнес я, и мне ответили хмурыми взглядами.

– Я позвал остальных. Они тоже скоро подъедут, – ответил Бог, даже не подумав двинуться к двери.

– Какого черта ты это сделал? – рявкнул я в смятении.

Подойдя ко мне, Бог положил руки мне на плечи и заставил меня посмотреть на него.

– Ты меня пугаешь. Неудачный наркотик?

«Я не под кайфом. Ох, черт, как бы я сейчас этого хотел».

– Я убил его, – выдохнул я.

Тишина.

Тик. Тик. Тик.

– Прости? – переспросил Леность, шагнув ближе и чуть склонив голову, чтобы лучше расслышать. – Что ты сказал?

В парадную дверь постучали костяшками пальцев, и я увидел Гордыню. Через несколько мгновений за ним зашли и остальные.

Не прошло и недели, как нас связали братскими узами, и вот парни стояли посреди моего дома, став свидетелями убийства.

«Я убил своего отца».

У меня перехватило дыхание, и я стал задыхаться, на смену удушью пришел кашель.

– Что происходит? – узнал я баритон Гордыни.

Бог поддержал меня и похлопал по спине.

– Ты в порядке?

Как это типично для него – беспокоиться о моем благополучие, а не о том, что я только что сказал ему об убийстве.

– О черт, – воскликнул кто-то, отважившийся пройти в гостиную. Все внимание тут же переключилось на него.

Я последовал за ними, когда все пошли на звук в комнату, где на полу лежал мой мертвый отец.

– Ладно, – произнес Бог, переводя взгляд с тела на меня.

Гордыня указал на мой подбородок, а потом на отца.

– Его работа?

Почему они все такие спокойные? Я поднял руку, нащупав явно расцветающий синяк.

Похоже, Леность единственный, кто осознал происходящее. Все они теперь замешаны в деле с убийством. Его ноги практически подкосились, и он буквально свалился на диван.

– Это плохо, – пробормотал Леность.

– Он ударил меня. А я просто сбил его с ног. Я не... Я не...

– Дыши, – сказал Алчность, кивнув мне. – Ты здесь не один.

– Мы избавимся от тела, – пожал плечами Зависть, словно речь шла о простом переносе дивана. – В болото его. Об остальном позаботятся аллигаторы.

– Это не «тело». Это чертов человек. Господи, – выдавил Гнев, проведя рукой по волосам.

– Нет, Зависть прав. Мы должны защитить нашего брата. Избавимся от улик, – произнес Гордыня.

– А что будет, когда кто-нибудь спросит, где он, черт возьми? – потребовал Гнев.

– Он трахал всех шлюх в городе. Рэтт просто скажет, что отец ушел к какой-нибудь женщине. Никто не усомнится в этом, – фыркнул Бог.

– Об этом позаботимся потом. Сперва нужно от него избавиться, – произнес Зависть.

Мог ли я пойти на такое? Позволить аллигаторам съесть его тело?

– В кабинете брезент, – указал я в сторону.

Гордыня проследил взглядом в указанном направлении.

– Следует ли нам знать, почему у тебя в кабинете брезент?

– Нет, не стоит. На нем моча, так что будьте осторожны, когда решите поднять его.

Все посмотрели на меня с любопытством.

– «Золотой дождь».

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я сосредоточился на дыхании, пока Зависть и Гордыня заворачивали отца в брезент, используемый им для сексуальных игр. Я мог держать пари, что он не ожидал такого исхода, покупая его для своих извращений.