– Ну ничего, Эрмон, мы с тобой выясним это… может я зря волнуюсь. Спасибо, друг, только ты меня можешь понять…

Ночи стали похожи одна на другую: сокол летал теперь в определенное место, прочий огромный мир в миг стал ему неинтересен. Ромэн неизменно находил девушку, была ли она в саду, в своих роскошных покоях либо занималась своими хозяйскими делами. Как узнал он с течением времени, девушка жила одна, лишь с двумя служанками, вместе с которыми сама делала всю работу: приготовить ли на всех еду, подмести полы, постирать одежду, вышить картину, наколоть дров – она не гнушалась любой работой. Но при этом всегда была одухотворена, спокойна и величава. Наряды её были краше, чем у любой придворной дамы, которых видел Ромэн, покои блистали вкраплениями драгоценных камней, питалась она вместе со служанками разнообразной пищей, которая в один день могла бы быть на столе у худого бедняка, а в другой – у самого Короля. Но, как приметил потом юноша, девушка никогда не ела птичьего мяса.

Сокол наблюдал издалека, он пока опасался подлетать слишком близко, как в первый день, он хотел изучить её. Но возвращаясь в себя, по утру, все никак не мог понять, как она живет в неизвестном одиноком месте, в лесу, имеет лишь двух помощниц, такую же молодую девицу да старую бабку, выглядит как Королева, но работает как служанка. Откуда такая роскошь? Кто она?

Спустя два месяца таких терзаний, когда парень захотел наконец узнать её имя, он решился подлететь близко на нынешнюю ночь.

Перед сном, юный лорд тщательно вымылся, оделся не в спальный костюм, а в любимый камзол, который отличался от прочих его одеяний сдержанностью и отсутствием фамильных знаков, драгоценностей и прочей «неважной» атрибутики. Этот наряд матушка называла «камзол конюха», а отец всегда добавлял, что у конюха и то краше. Он уснул мгновенно, как всегда, лишь стрелка часов указала на полночь.

Матушке леди Плэмери, сегодня не спалось. Будить прислугу ради кружки молока с медом, от которого она всегда успокаивалась и быстрее засыпала, было жаль. Полночь, тишина и тьма, луна скрылась за облаками, каждый шорох звучал громче и слегка пугающе.

Леди была отнюдь не из тех, кто визжит от вида пробегающей крысы, но даже ей отчего-то было тревожно в этот час. Лорд Кордис, уже совсем старик, спал крепким сном, не зная, что супруга отправилась бродить по замку в одиночестве. Кухня находилась далеко от их покоев, чтобы ранний утренний шум и запах приготовляемой пищи не будил хозяев.

Женщина решила обойти внутреннюю галерею снаружи, по балкону, и вскоре наткнулась на птичник. Сон совершенно пропал от ночного прохладного воздуха, молока она уже не хотела, ей стало любопытно посмотреть на любимца своего сына – он как магнит тянулся к нему.

Но самой птицы не было на месте. Сердце матери всколыхнулось – неужели пропал? Сын будет в ярости и тоске… но внутри птичника просторная клетка была, как и прежде, надежна заперта ключом.

– Что такое? Неужто сам Ромэн выпустил его в ночь?..

Быстрым шагом, леди Плэмери добежала до покоев сына, не слышно открыла дверь и обомлела: сына тоже не было на месте, лишь над его кроватью струился серебристый свет.

Сокол мчался сквозь пространство, рассекая мощными крылами ледяную гладь небес. В месте, где жила девушка, как прежде стоял яркий день. Она стояла у открытого окна, в своих покоях, неспешно расчесывая длинные светлые волосы. Сокол приземлился на высокий куст, что рос рядом с окном. Даже если бы птица могла, то едва ли отобразила бы шквал эмоций, обуревавший в данный момент юношу: он восхищался ею, он был заворожен, он боялся ее, он желал ее, тут же он злился на себя и на нее, что влез во все это … он был влюблен.

Девушка заметила какое-то движение и выглянула из окна. Увидев сокола, она сразу приветливо улыбнулась и тихо прошептала:

– Здравствуй, дружок.

Сокол осторожно кивнул головой и прыгнул на ближнюю к окну ветку.

– Ты наконец решился? – Спросила она, не тая улыбки.

Ромэн взмахнул крыльями, расправляя их. Вид у птицы был гордый и независимый.

– Две луны ты наблюдал за мной, я видела. Почему же сегодня наконец пришел?

Сокол опустил голову низко, как бы кланяясь, и некоторое время не смел поднять взгляд. Она была так близко, ее окутывал аромат нежных цветов, что росли вокруг в саду, ее кожа светилась на солнце, и Ромэну казалось, будто она сама была цветком.

– Слушай, это нечестно – я говорю, а ты – нет. Хватит прятаться, дружок.

И девушка взмахнула рукой, широкий длинный рукав ее небесного платья слегка накрыл сидящую рядом птицу, послышался грохот и легкий стон: «ай!.. ой..».

Под окном прямо на розовом кусте лежал Ромэн, нагой, исцарапанный шипами красных роз.

Он попытался вскочить и убежать, но крепко запутался за сплетенные ветви. Девушка уже выходила из дома, обходила кругом свой цветущий садик и вот приблизилась к кусту. Ромэн успел дотянуться рукой до крупного листа какого-то растения, сорвал его и прикрылся, насколько позволил лист и свободная рука.

Хозяйка дома звонко расхохоталась, а парень смутился еще больше.

– Ладно, давай помогу, да не брыкайся, а то поцарапаешься.

Тонкие пальцы за секунду распутали «оковы», и юноша резко вывалился на землю. Когда он распрямился во весь рост, девушка перестала беспечно смеяться. Она была очень серьезна.

– Как тебя зовут?

– Ромэн. Ромэн из рода Диам.

– Как ты нашел меня? И зачем?

Юноша обезоруживающе улыбнулся:

– Я не знаю. Мой сокол однажды нашел тебя…