Глава 5

АЛЕНА

Пользуясь его секундным замешательством, бросаюсь к спасительному выходу. Налетаю на Зинаиду Генриховну, пришедшую, очевидно на разведку. Старушка, всплескивая руками, начинает громко кудахтать и корить меня за неосторожность.

— Простите, — извиняюсь я и, заприметив в проеме высокую фигуру Беркутова, пускаюсь наутек.

Бегу, активно переставляя ноги, и его разъяренный голос эхом отскакивает от стен.

— Конец тебе, Лиса! — истошно орет мне вслед.

Длинный коридор. Поворот. Пустая рекреация. В холле двое мальчишек, почесывая затылки, играют в шахматы. Сбегаю вниз по ступенькам. Чудом не сбиваю с ног достопочтенную Элеонору Андреевну.

— Лисииицына, опять ты! Ну-ка немееедленно остановись! — басит она, но я игнорирую замечание невесть откуда взявшегося классного руководителя, потому что Беркутов значительно сократил расстояние между нами, перемахнув через перила.

Ай-яй-яй. Догоняет…

Замечаю единственную настежь распахнутую дверь. На всех парах мчусь туда, в столовую.

Десятиклассники, которые по средам остаются допоздна после уроков и готовятся ко Всероссийской олимпиаде школьников, отрываются от своих тарелок, обрывая шумную дискуссию.

— Молись, дрянь! — грозно доносится за спиной.

Ныряю за символическую перегородку буфета.

— Вылезла оттуда быстро, — цедит Беркут сквозь зубы.

— Ага, как же! — качаю головой я.

Замираем оба.

Сверлит меня недобрым взглядом. Я не могу сдержать довольный смешок. Потому что его внешний вид изрядно меня веселит.

— Сюда вышла! — приказывает властно.

— Что такое? — вскидываю бровь. — Не нравится, когда тебя поливают грязью? В прямом смысле слова.

Его скулы напрягаются. Он делает резкий выпад вперед и хватает меня за блузку, дергая к пустой витрине.

— А-а-а-а-а, — верещу испуганно, когда тонкая ткань от натяжения издает опасный треск.

Хватаю пластиковый поднос, попавшийся на глаза и луплю им мальчишку.

Зажмуривается и склоняет голову чуть влево. Защищаться он не может. Потому что одной рукой держит меня, а второй — то самое ведро, явившееся орудием моей мести.

— Ты что тут делаешь? — громко возмущается работница столовой.

Изловчившись, выкручиваюсь. Но рубашке конец однозначно. Слышу как рвется, и сердце кровью обливается. Сделала себе подарок к первому сентября называется… Я вещи годами ношу, а тут такое!

Черт бы побрал тебя, Беркут!

Знаю, что если двигаться по узкому коридору, упрешься в запасной выход. Тот самый, через которые принимают продукты.

— Стой, Лиса! — горланит этот бешеный, когда я, молясь всем богам, толкаю дверь.

Открыто… Облегчение заполняет легкие.

В нос ударяет запах свежести, оставшейся после прошедшего дождя. Щурясь от солнца, перепрыгиваю через лужицы и спешу в сторону скопления народа. Там-то он вряд ли мне что-то сделает. Хотя, Рома Беркут — больной на всю кукуху, так что…

— Попадешься ты мне, Лисицына, — прилетает в спину гневно.

Он совсем близко, и сердце, гулко колошматясь о ребра, делает сальто, застревая в горле.

Во дворе дети из группы продленного дня играют в ручеек. Юркаю внутрь, пригнувшись.

— Задержите того ненормального, — кричу ребятам, озираясь.

Ручеек шумно «падает», на мгновение останавливая преследование. Смеюсь и спешно направляюсь к центральному входу. По плацу шагают кадеты. У них каждый день построение в шестнадцать тридцать.

Деликатно протискиваюсь между ними, не обращая внимания на удивленные взгляды, и прытко взбегаю по ступенькам.

Останавливаюсь, пытаюсь отдышаться. Поворачиваюсь. Беркутова, с алюминиевым ведром в руках, удачно притормозил офицер-воспитатель кадетского корпуса.

Парень, как обычно, верен себе. Пререкается и игнорирует замечание мужчины.

Быстро захожу в помещение школы. Он вот-вот будет здесь, и мне не мешало бы поторопиться. Пока охранник разговаривает с завучем, пролезаю под турникетом. Как раз в этот момент, в предбаннике появляется враг.

Бегу налево. Слышу характерный звук приземления копыт примерно сорок третьего размера и топот.

— Ну все… Доигралась, антилопа гну, — последнее, что слышу.

Добирается до меня в один прыжок. Грубо тянет за блузку назад. Воротник больно врезается в шею. Поднимаю руки.