Не нравится мне его вопрос. Ой не нравится!

— Да, а что? — пытаюсь выведать настороженно.

— Я недалеко от входа в эту вашу богадельню. Разговор есть.

У меня от этой фразы по спине ползет холодок. Ну какой еще разговор? Вроде прояснили все уже!

— Это насчет Марь Семеновны, — уточняет он.

Видимо распознал мой настрой по тяжелому вздоху, сорвавшемуся с губ помимо воли.

— Ты только не переживай, сейчас с ней все в порядке.

А вот тут мое сердце начинает колотиться в разы быстрее.

— Что с ней? — вскакиваю на ноги и спешно натягиваю свитер.

— Выходи, расскажу.

— Буду через пять минут, — залезая ногой в штанину, обещаю я.

— Ален…

— М?

— Рыжую прихвати, если она там, — просит он после небольшой паузы.

Глава 94

АЛЕНА

Вот ведь странно, зачем ему понадобилась Сашка? Там в деревне мне показалось, что эти двое не особо поладили. Весь вечер обменивались колкими репликами, а после совместной поездки в Жулебино и вовсе перестали друг с другом разговаривать. Машину Ромкину вроде как умудрились разбить, ее пришлось везти в Москву на эвакуаторе.

Хватаю рюкзак со скамейки и спешу в гардеробную. Харитонова уже в фойе, стоит перед зеркалом и застегивает свое шикарное пальто. У нее только что закончился факультатив по праву.

— Сашка, меня подожди секундочку, — прошу я, вручая номерок гардеробщице.

— Ален, я опаздываю жуть.

— Сходи со мной, а? Там Паровозов явился, — признаюсь честно, забирая из рук ворчливой пожилой женщины свой пуховик.

Харитонова роняет сумку, из которой на пол высыпается все, что только можно. Я наклоняюсь, чтобы помочь собрать ее вещи с плитки.

— Зачем он приехал? — спрашивает Сашка, присаживаясь на корточки.

— Что-то с бабулей, — поднимаю с пола ручки и карандаши.

— Ясно.

Запихивает в сумку учебники и тетрадки, кидает туда же маленькое зеркальце и телефон.

— Ну идем, — встает и поправляет на голове белую шапочку, дивно контрастирующую с ее огненно-рыжей шевелюрой.

Я накидываю капюшон, хватаю Сашку под локоть, и мы выходим из школы. Едва не поскользнувшись, спускаемся-таки по ступенькам.

На улице уже смеркается. Пушистые снежинки танцуют в воздухе, мороз кусает за щеки, но в целом, погода отличная. Ни ветра, ни слепящей метели. Такую зиму я люблю.

Выходим за ворота, прощаясь с охранником. Смотрю направо, Паровозов стоит у своей тонированной машины: без шапки, куртка (новая и весьма недешевая на вид) нараспашку. И, конечно же, он курит, как обычно. Поднимает руку в приветствии, и мы с Харитоновой топаем по скрипучему снегу в его сторону.

— Привет, — здороваюсь я с ним.

Ноль реакции вообще. Паровозов пялится на Сашку, она — на него, и мне начинает казаться, что я чего-то не знаю… ЭТО ЧТО ЗА ВЗГЛЯДЫ ТАКИЕ? Не мерещится же мне в самом деле…

— Привет, РЖД, — отмирает Сашка первой.

— Что у тебя с трубкой? — интересуется он в ответ мрачно.

— В смысле? — она широко распахивает глаза, часто моргает и опять поправляет свою шапку.

— Не отвечаешь на мои звонки, — выдыхая дым, сообщает Илья.

Растерянно смотрю на них обоих.

— Так откуда мне знать, что это звонишь ты, я всегда игнорирую незнакомые цифры… И вообще, откуда у тебя мой номер? — недовольно косится прямо на меня.

— Это не я, — пищу в ответ.

— Достал через знакомых, — Илья прищуривается и какое-то время сканирует Сашку заинтересованным взглядом.

Я прочищаю горло. Он поворачивается ко мне. Вспомнил, наконец, зачем приехал.

— Короче, Ален, пару дней назад я вернулся из Саранска. Родственника навещал, — выкидывает окурок в мусорку. — Зашел проведать Семеновну, а там дамочка какая-то расфуфыренная по дому шоркает. Как я понял, дочь.

Я в шоке. Неужели спустя столько лет она все же вспомнила о своей матери?

— Орала как резаная, дом требовала.

— Погоди-ка, что значит требовала дом? — вступает в наш диалог Харитонова.

— То и значит. Явно приехала не о здоровье справиться. Хочет, чтобы Семеновна продала свой дом в Бобрино и отдала ей деньги.

— Как же так, — я качаю головой.

— Тонкостей я не знаю, меня в них никто не посвящал, — Паровозов стряхивает с волос снег и убирает руки в карманы. — Семеновне стало плохо. Я эту мадаму из дома выпроводил, корвалола бабе Маше накапал, но толку…

— Это та дочь, которая в Америке живет? — уточняет у меня Сашка.