За стеной все громче, а стрелка старых часов тем временем подбирается к одиннадцати. Слышу, как Валера громко ругается с соседкой, которая пришла высказать свое возмущение. Он в выражениях не стесняется совершенно. Кроет отборным матом пожилую женщину и угрожает расправой.

Ульянка лезет ко мне на кровать с книжкой про Гарри Поттера в руках. Вертит ее, пальчиком водит по обложке и смиренно ждет, когда я разберусь с неподдающейся задачей.

— Ляяяль.

— Мм? — пялюсь в десятый раз на два треугольника.

— А нас заберут?

— Куда? — отрываюсь от рисунка и пытаюсь понять, что она имеет ввиду.

— Ну как Гарри вот. В школу волшебников.

Я хмыкаю.

— Уж я-то не против, малыш. Не отказалась бы от волшебной палочки.

— Но мы не в сказке, да? — огорчается она, обиженно выпячивая нижнюю губу. Моя привычка. Я в детстве делала вот точно так же.

По ту сторону двери шум и гам усиливается. Раздается грохот, крик, ругательства.

— Не в сказке точно, — соглашаюсь я, убирая учебники.

Выключаю большой свет, оставляя гореть только ночник, который купила летом на распродаже.

— И принца у тебя тож не будет? — тяжело и совсем по-взрослому вздыхает она, широко зевая. Я по цепной реакции тоже.

— Не нужен мне принц, обойдусь, — забираюсь к ней под одеяло.

— Всем нужен, — спорит сестра. — И тебе. Как золушке.

— Зачем? — смеюсь и устраиваюсь поудобнее, открывая книгу в том месте, где лежит цветная закладка.

— Ну как, — выворачивает голову и смотрит на меня своими глазищами так, словно я чушь какую-то спросила. — Защищать!

Молча киваю. Почему-то на ум приходит Паровозов. Не принц ни разу, но желание «дать мне лучшую жизнь» в его мыслях определенно присутствует. Это его предложение уйти от матери звучит весьма заманчиво, но разве можно думать о таком сейчас? Да я скорее сбегу куда-нибудь, чем стану жить с ним. Нет. Совершенно точно нет. К подобным резким переменам обстоятельств я точно не готова.

*********

Праздник в стенах квартиры под номером шестнадцать продолжался до четырех утра. Ульянка постоянно ворочалась, то и дело хныкая. Но она в отличие от меня хотя бы была в берушах, которые не так давно я приобрела в аптеке по совету бабушки. Сама я ими не пользуюсь. Боюсь. Боюсь не услышать и пропустить что-то важное, например, момент, когда кто-то начнет ломиться в нашу дверь. Живя здесь, можно ожидать чего угодно…

Утреннюю пробежку я пропускаю. Чувствую себя просто отвратительно: разбитой донельзя, слабой. В голове пульсирует адская мигрень, и как назло таблетки закончились.

Ульяну тоже удается разбудить с большим трудом. Она плачет, жалуется на недосып и отказывается вставать с постели. Я проявляю недюжинное терпение, и мы, наконец, выходим из своей крепости. Осторожно обходим осколки от разбитой бутылки и направляемся в ванную комнату. Сестру я туда запускаю только убедившись в том, что там никого нет.

На пару с ней умываемся и чистим зубы. Измазавшись зубной пастой как поросенок, Ульянка заливисто смеется, рискуя разбудить пьяных «гостей». Ей для забавы много повода не надо, она у меня та еще хохотушка.

Покончив с водными процедурами, возвращаемся в комнату. Собираю ее в сад, одеваюсь сама и закидываю на плечо тяжелый рюкзак.

— В саду позавтракаешь, хорошо? — говорю я ей, закрывая хлипкую входную дверь на ключ. Вспоминаю, что посреди кухни прямо на полу лежит тот самый мужик, что застал нас в коридоре, и качаю головой, содрогнувшись.

Слава богу не встречаю никого из соседей. Мне всегда жутко стыдно перед ними. Да и нечего сказать в ответ на их гневные речи.

До садика, а потом и до школы добираюсь без приключений, но позже обычного. Наверное поэтому мне приходится лицезреть мчащийся к школьной парковке мотоцикл Беркутова, издающий адский рев. Я даже сквозь наушники дернулась от испуга в сторону так, что едва не рухнула, споткнувшись о бордюр.

Явился…

Пока иду, недовольно смотрю на парня, стаскивающего с головы шлем. Грановская, которая, к слову, восседает позади него, тут же лезет обниматься, прижимаясь к его широкой спине щекой. Разглядываю девчонку. Ее короткая юбка для езды на мотоцикле явно не предназначена. Того и гляди лопнет по швам на самом интересном месте. Вот ведь была бы потеха!

Она слезает с мотцикла, и встает напротив него. Кладет руки ему на плечи, что-то говорит, склоняясь ближе, и лезет целоваться, запуская когтистые пальцы в темные волосы. Он прижимает ее за талию к себе.

Я краснею. От вида открывшийся картины подкатывает рвотный рефлекс. Прямо перед центральным входом в школу, совсем уже стыд потеряли! Да еще так бессовестно… Их не смущает даже завуч, Венера Львовна, проходящая в эту минуту мимо. А она тоже хороша! Могла бы и замечание сделать. Педагог…