В дневнике 2001 года директор подводит итоги, что за двенадцать лет своего труда в Государственном Академическом Русском Драматическом театре им. А.С. Пушкина – а это был экватор, середина пути – он сделал на сцене 79 премьерных спектаклей, и лучшие из них: «На дне», «Смех лангусты», «Мудрец», «Кошкин дом», «Концерт Высоцкого в НИИ», «Одиссея Инока Якутского» и многие -многие другие. В театре побывало около 1 миллиона зрителей.

Вот еще несколько небольших ремарок из дневника, приводить все бытовые, текущие записи не имеет смысла. Первая ремарка директора касается отношения к деловитости и лени. «28.02. 2001 г. Последний день сорокалетия вхождения в сан директора, скорее – руководителя. Надо и, одно из главных, не выходить из себя, как змея из кожи. Ей это надо, а зачем мне? Их, лентяев не переделаешь, лентяи и подлецы живущи! Я же ищу работу постоянно, я без этого не могу жить …». И вторая ремарка, содержащая в себе сразу две новости. 27 июня 2001 г. директор очень радостно записал, точнее даже воскликнул: «Архисчастливый день! Президент издал Распоряжение о том, чтобы выдать театру десять миллионов рублей. И второе. Переговорил по телефону с Ленинградом, с Александром Ользоновичем Бороноевым, научным руководителем моей дочери и он сообщил, что ей присвоена степень доктора социологических наук, на двухсотый день после защиты, на которой я присутствовал». Далее директор, радуясь, даже ликуя, пишет, что скорее хочет отметить эти судьбоносные события, но дети – дочь и внук – улетели во Владивосток. Он позвонил им, а они отвечали «какие-то напыженные». «Это хорошо, значит, им хорошо!», – делает вывод директор. Он успокаивал себя тем, что все будет отмечено позже, главное, что дочь стала доктором наук, он когда-то даже читал ее диссертацию и правил орфографические ошибки. Главное, что у дочери и внука все ладится в жизни.

Семья играла для директора не только роль хорошего тыла. Семья давала живительные соки для удачной карьеры и проявления себя. Ему повезло с семьей. Его супруга, Екатерина Валерьяновна всегда была добрым советчиком в сложных театральных коллизиях, помогала строить удачные коллаборации актеров для новых спектаклей. Он обожал дочь и внука, свое продолжение. Всегда во всем помогал своим родным брату и сестрам: Геннадию, Лауре, Валентине. С ними он рос в Забайкалье, с ними прошел трудную войну, точнее, войны: два раза они встречали с победой своего отца Ивана Венедиктовича – после Русско-Японской войны в Мукдене, 1945 года и после Великой Отечественной войны. Иван Венедиктович был настоящим русским мужчиной, настоящим героем. Геннадий, Лаура и Валентина выросли достойными людьми. Геннадий Иванович, как мы говорили выше, достиг больших успехов, работая главным инженером управления «Якутавтодор», всю республику покрыл шоссейными дорогами. Лаура Ивановна трудилась научным сотрудником Якутского Ботанического сада. Валентина Ивановна долгие годы проработала бухгалтером завода «Амуркабель» в Хабаровске, она осталась в столице Дальневосточного края. Но главное – его брат и сестры были хорошими, человечными людьми.

23 июля 2001 года директор сделал запись о событии, которое имело для него огромное значение: «Возможно, это исторический День. Написал, вернее подписал Заявление в Верховный суд РС(Я), по Николаеву М.Е. Подписался и Антонов В.Д.». Сделаем одно замечание к этой важной, действительно, исторической записи. Это, если можно так сказать, «заявление» я нашла в книге «Хроника одного избирательного скандала». В этой книге говорится, что нет никакого сомнения в том, что против М.Е. Николаева осуществлялась целенаправленная акция со стороны Центральной Избирательной компании, Верховного суда и Прокуратуры РФ. Деятели ЦИКа, выступавшие против Николаева, проявляли «тенденциозность, истеричность, бездискуссионность» – они не хотели допускать его к очередным выборам. Но многие якутяне поддержали своего Президента, его желание быть избранным еще на один срок, в том числе и директор театра. Он выступил с исковым заявлением в Верховный суд РС(Я) с предложением считать недействительным одну из статей Конституции РС(Я), выступил против ее неточностей, неправового характера некоторых терминов и несоответствия федеральному законодательству. Затем директор театра вылетел в Москву, чтобы присутствовать лично на заседании Верховного суда РФ. Прибыл на знаменитую Ильинку, удивившись тому, что он был с Якутии далеко не один, сюда заявилась целая делегация противников президента, намеревавшихся сорвать предстоящие выборы на ранних «подступах». Они тоже были удивлены в свою очередь, увидев в центре Москвы земляка и, судя по всему, сильного оппонента. Сторонники Николаева победили. Еще раз отметим, Иван Иванович, директор по жизни был также и победителем по жизни и ставка на его поддержку в горячей политической гонке была правильной.

Директор был убежденным коммунистом, советским человеком, участвовать в политических игрищах не любил. Но это единственное исключение из правил он позволил себе потому, что не мог не помочь человеку, которого глубоко уважал, Михаилу Ефимовичу Николаеву. Изучая «эти странные якутские выборы», автор книги «Хроника одного избирательного скандала» искренне воскликнул: «Не перестаю удивляться тому, как, казалось бы, мало что значившее, рядовое юридическое событие, происшедшее 25.09.20001 г. в Верховном суде РС(Я), повлияло на весь ход так называемого «дела Николаева». Мало кто разбирался в юридической казуистике политических событий начала «новейшей эры», но все знали в кулуарах, кто конкретно тогда, в 2001 году помог Николаеву.

***

Директору было 79 лет. Он хорошо выглядел – длинные вьющиеся волосы, добротное кожаное пальто, шарф в черно-белую полоску соответствует тельняшке. Он был похож на актера, потому что всегда был погружен в водоворот творческого процесса. На музыканта – потому что всегда пел. На красного комиссара, потому что был верен коммунистической партии. На старого, вышедшего на пенсию боцмана, на правой руке которого красуется татуировка «БРУ», потому что всегда ходил в тельняшке. Вообще у него было много ролей. Он был умен, сложен и многолик – и здесь нет ничего удивительного, ведь он долгие годы выступал руководителем лицедеев.

Изучим последний дневник этого человека. Он датирован 2007 годом. Итак, что мы имеем? Директору – 79, у него болит сердце, у него уже не так много ресурсов, чтобы управлять театральным «кораблем», чтоб направлять его в обход рифов неприятностей. Но все же ему очень хочется еще отправиться в «плавание». Да, в одной газетной статье Ивана Ивановича, действительно, назвали капитаном. А театр сравнили с парусником, где паруса – театральные афиши. И с попутным ветром парусник мчится по неспокойным волнам нашей жизни. К некому желанному голубому берегу, как о том писал Андрей Борисов.

Открываем последний рабочий дневник стареющего боцмана театрального мира, с неким даже трепетом и волнением. Что же там происходит на его страницах? Какие они, эти страницы – сонные и уставшие? Равнодушные и опустошённые? Или нервные и эмоциональные? Или какие? То, что они не сухие и скучные – это точно! Не будем гадать – будем просто читать и комментировать. Прежде всего я нахожу несколько небольших бумажек, на которых вижу столбики цифр. Разобраться в этих записях не просто. Ясно одно, в этой «коллаборации», скорее, нет, в этой путанице цифр директор снова искал семерку, чтоб опереться на нее и запланировать на эти дни нечто «великое». На первой странице дневника записано: «Орденоносный пушкинский ГАРДТ. Мой любимый Русский! Весь в коврах, дорожках, люстрах, белых шторах, телевизорах, картинах и многом другом. Настоящий Храм искусства», – эта запись сделана 03.07.07 года. Директор находился в отпуске. Он подчеркивает, что этот отпуск будет для него последним, он это чувствовал. Зашел в театр пообщаться со своими замами. «Поговорил от души, от сердца с замами. Люблю их. Они обе честные, но работают как женщины и ничего не поделаешь. Иначе их не останется на ночь! Буду мириться с недостатками…», – рассуждает в тишине своего кабинета директор.

В этот же день, ниже сделана еще одна запись. И хотя она и бытовая, но процитируем ее, в ней есть «изюминка»: «03.07.07 года. Съездил в «Энергосбыт», расплатился за электричество, театр не платил аж десять месяцев. Могли нас круто наказать, но опять помогла моя фамилия и милые «электродамы» насчитали как могли меньше – 4,5 тысячи. Надо не забыть этих дам пригласить на выступление Жириновского в моем театре. В театре все тихо. Работает бригада армян во главе с Борисом Саакяном. Снова потребовался ремонт. А вот Ванькин переулок пока не ремонтируют». Вы, наверное, спросите, а где же «изюминка»? Поясню. Директор заботился о Ванькином переулке, называл его так в шутку, не подозревая о том, что через четыре года после его ухода в мир иной переулок возле театра (в народе Ванькин) официально назовут его именем.