— Да уж. Похоже, жизнь с сытым брюхом под крылом у корпораций закончилась, — глядя на их возню без малейшей жалости, жестко изрек Ши Хон.

Его тон, преисполненный всепоглощающей ненависти к части человечества, которая в его мировоззрении именовалась «тупыми, зажравшимися обывателями», меня покоробил.

— В Мериде жили обыкновенные люди, — возразил я. — Такие же, как везде

— Как, например, тот, за кем мы туда едем? Или тот, кого вы с Донни недавно выдернули из его райской жизни в Стокгольме? — иронично хмыкнул он.

— Не всех, кто работают на Консорциум, можно равнять с Брауном.

— Все они виноваты в том, в каком обществе мы живем, Димитрис. Каждый из них внес свою лепту в построение и цементирование несправедливого олигархического общества. Своим трудом в пользу олигархов. Своими мозгами, которые они сдали в наем олигархам. Своим безразличием к тому, на кого и во имя чего они работают, что они помогают создавать. Вот пусть и отгребают теперь сполна!

Минут десять мы тряслись по ухабистой дороге, содрогаясь каждый раз, когда до наших ушей доносилось эхо артиллерийских выстрелов. Несколько раз колонна замирала из-за того, что встречались полностью разрушенные снарядами участки дороги, которые приходилось аккуратно объезжать по обочине — опасно близко к крутому кювету, откуда открывался головокружительный вид на окружающие горы. Но все же опасность миновала нас. И вскоре мы приблизились к цели.

Передовой блокпост Сил обороны Мериды находился примерно в тысяче футов от первых зданий города. Через камеру, установленную на дроне сопровождения, я мог видеть, как нос колонны уперся в шлагбаум, по сторонам от которого были оборудованы огневые точки из мешков с песком и вырыты сети траншей. В специальных танковых окопах были припаркованы несколько бронированных джипов, на которых были установлены пусковые установки противотанковых и противовоздушных ракет.

На блокпосту нас встретили многочисленные вооруженные люди. Они были экипированы лишь немногим легче, чем пехота миротворцев, а выглядели довольно злыми и матерыми. Экипировка была черной, без знаков различия, если не считать шеврона одного из ударно-штурмовых эскадронов «Чи милитари» на одном рукаве и шеврона с цветастым гербом Мериды — на другом.

Блокпост, очевидно, работал в две стороны. Охраняющие его люди не только были готовы к отражению нападения извне, но и очень успешно препятствовали выезду из города отстающих машин беженцев — под предлогом того, что из-за обстрелов «дорога жизни» больше не безопасна.

Через камеру сопровождающего дрона я видел, как один из беженцев распинается, тщетно пытаясь доказать что-то офицеру с блокпоста. Время от времени мужчина махал рукой в сторону дрона, который рваными линиями барражировал недалеко от блокпоста, распространяя сквозь громкоговоритель информационное сообщение, призывающее все гражданское население, от имени властей Содружества, немедленно покинуть Мериду.

Сердито покосившись на дрона, о котором шла речь, офицер отдал какой-то приказ. Миг спустя в одном из окопов возникла яркая вспышка, с которой в сторону дрона была запущена зенитная ракета. Дрон совершил крутой маневр уклонения, но тот не удался, и он на наших глазах красочно рассыпался прямо в воздухе.

— Что тут происходит? — удивился молчавший до этого Донни, наблюдая за этой сценой.

— Не хотят выпускать из города оставшихся гражданских, — объяснил я. — Понимают, что если в городе не останется никого, кроме сил обороны — то миротворцы смогут применить к ним тяжелое вооружение, и просто раздавят их.

— По той же причине могут не пропустить и нас, — пессимистично предрек Ши. — Евразийские граждане в городе — это тоже своего рода «страховка». Я бы на их месте в жизни евразов не выпустил.

— Консорциум не станет ссориться с Союзом, — покачала головой Лейла.

В какой-то степени правы оказались они оба. Через камеру мы могли видеть, как передняя пассажирская дверца ведущей машины колонны открылась — и руководитель нашего конвоя, пожилой азиат, вступил в дискуссию вначале с дежурным офицером, а затем и с подоспевшим следом начальником блокпоста. Нежелание этих двоих пропускать в город конвой, который был намерен забрать и вывезти отсюда 250 человек, выполняющих роль их «живого щита», было очевидным. Однако нескольких сеансов связи, види с вышестоящим руководством оказалось достаточно, чтобы командир блокпоста, чертыхаясь и яростно отплевываясь, со словами, которые я прочел по губам как «Да пошли вы все!», вынужден был отдать приказ открыть шлагбаум. Его люди грубо оттеснили прочь с дороги беженцев, чтобы никто из них не попробовал просочиться под шумок наружу.

— Сколько бы ни платили этим ребятам — не похоже, чтобы они считали это достаточной платой за верную смерть, — прокомментировал это Джером, наблюдая за весьма кислыми лицами наемников.

Я согласно кивнул. В этом была проблема наемных армий. Опытные бойцы за плату были готовы идти на разумный риск. Но точно не на верную смерть. А значит, оказавшись в ситуации, где противник имеет подавляющее превосходство, и у них нет надежды на победу, они, вероятно, не захотят отдавать свои жизни — в отличие от бойцов регулярной армии, если их мозги как следует промыты патриотической пропагандой.

В данном случае наемники боролись не только за заказчика, но и за свои интересы. Ведь под властью Патриджа, который своим указом запретил деятельность ЧВК, они больше не смогут зарабатывать себе на хлеб. Однако перспектива быть живым безработным все же не выглядела настолько безрадостной, как верная смерть.

— На что они вообще рассчитывают? — спросил я, не обращаясь ни к кому конкретно, глядя на бойцов Сил обороны Мериды сквозь окно.

Но ответила мне по радиосвязи Мей.

— В тактическом плане — они надеются на то, что войска Латиноамериканской федерации, которые, судя по спутниковым снимкам, приблизились к кольцу блокады извне, придут им на помощь в случае штурма.