— Да, — кивнул угрюмо Джером, задумчиво следя за тем, как БТР подъезжает к десантному отсеку. — Зато теперь идет другая. В которой ты уже хер разберешь, где свои, а где чужие. Люди, которые вчера прикрывали твою спину, завтра уже готовы повесить тебя на гребаном чердаке. Я еще вроде не стар. Но чувствую себя слишком старым для всего этого дерьма.

Вздохнув, я посмотрел в глаза каждому и заговорил:

— Никто из вас не обязан лететь со мной, ребята. Вы уже и так выручили меня. Мне будет даже легче, если буду знать, что вы выживете и попробуете по-человечески устроить свои жизни. Слишком много моих парней уже погибло на моих глазах.

В ответ все пятеро мрачно промолчали.

— Это особенно касается тебя, Рина, — продолжил я, добавив голосу решительности. — Мне бы и в голову не пришло, что ты кинешься спасать меня, сломя голову, пока твой маленький сын, грудной младенец…

— Ты бы лучше молчал об этом, Дима, — ответил вместо нее Джерри. — Мог бы и сказать мне!

— О чем? — недоуменно нахмурилась Рина.

— У него скоро будет дочь! — выпалил Лайонелл раньше, чем я успел остановить его.

На этот раз на меня уставились все пятеро. А Джерри продолжил:

— Лаура, его девушка — вполне вероятно, сейчас там, в Подгорице. Вместе со своим отцом, одним из лидеров оппозиции. Поэтому Дима и рвется туда так отчаянно. А вовсе не из фанатичной любви к этой кучке старых болтунов или неодолимого желания расстроить планы своих недругов ценой собственной жизни. Но почему-то он стесняется нам в этом признаться. Как будто желание защитить своих близких не является, пожалуй, единственной адекватной причиной, по которой люди проливают свою и чужую кровь.

Я так и не нашелся с ответом или дополнением — лишь выдохнул и развел руками, бессильно признавая его абсолютную правоту.

— Я чертовски рада, — первой нашлась Рина. — Первые пару лет пацаны от девчонок не особо отличаются. Так что твоя сможет донашивать за нашим Мэттом шмотки.

— Капитан, это чудесная новость, — присоединился к ней Илай со своей широкой улыбкой добродушного медведя. — Я никогда не сомневался, что Господь не оставит такого прекрасного человека, как ты, без радости отцовства. Не сомневайся — с твоей любимой и малышом все будет в порядке.

— Да, капитан, — со свойственной ему мрачностью кивнул Стефан. — Мы позаботимся об этом.

Мне осталось лишь еще раз вдохнуть и окинуть их всех благодарным взглядом.

— Не вздумайте умереть. Никто из вас, — пригрозил им я.

— Для мы есть не первая заварушка, кэп, — нескладно ляпнул Рэй, подмигивая мне.

— Ну хорошо, — вздохнул я, и в мой голос вернулись командирские интонации. — Давайте тогда на борт! Живо!

Они трусцой ринулись в сторону десантного отсека транспортника, который ждал, не заглушая полностью двигателей. Джером задержался, окинув меня вопросительным взглядом.

— Иди, — кивнул я ему. — Я задержусь тут ненадолго.

— Лаура так и не отвечает?

— Нет. Вполне возможно, она у врача. Или просто спит. Или на каком-то мероприятии. Может быть тысяча причин, — отмахнулся я, изображая свою тревогу меньшей, чем она была на самом деле, хотя я и не в состоянии был обмануть его.

— Порядок, Дима? — спросил он, прищурившись.

— Да. Иди! А я тут сделаю пару звонков, после которых надо будет быстро улетать, пока по нам не долбанула орбитальная артиллерия.

Когда он направился в сторону десантного отсека, я вздохнул, и несколько секунд напряженно раздумывал, прохаживаясь из стороны в сторону по песку, думаю, стоит ли мне на самом деле делать то, что я задумал.

— Ленц слушает, — ответил на мой вызов деловой мужской голос.

Странно, но даже столько лет спустя этот голос, чьи интонации было сложно различить из-за рева двигателей неподалеку от меня, вызвал в душе вихрь противоречивых эмоций. Бывают страницы, которые никогда не удается перевернуть полностью.

— Это я, Роберт, — произнес я.

Краткое время в трубке звучала тишина.

— Я слушаю тебя, Дима, — ответил он затем ровным голосом — как будто между нами ничего и не произошло, как будто он не знал о моем нынешнем положении и занятии.

— На чей ты сейчас стороне? — прямо спросил я.

— Я давно на пенсии. Дима, тебя очень плохо слышно. Ты на каком-то аэродроме?

— Сейчас не время для лжи, Роберт! — повысил голос я. — Именно сейчас, один раз в жизни, ты должен сказать мне правду, без уверток! Потому что передо мной сейчас лежит гребаный файл с твоим гребаным именем! Толстенный файл, лоснящийся дерьмом, в котором достаточно информации, чтобы я застал тебя со спущенными штанами прямо в твоем уютном домишке в Марабу, или в твоей старой конспиративной квартирке в Олтенице, или в еще одной в Цюрихе! Они слили на тебя все, что только можно! Здесь есть даже о некоей Селене Ортега, и ещё о некоей Тине Спенсер — из числа твоих многочисленных девчонок-информаторов, которых ты всю жизнь использовал, а вдобавок потрахивал, как когда-то Клаудию Ризителли! Этот файл передал мне Густав Аффенбах, полковник СБС! Ты ведь слышал о нем?! Вундеркинд-шахматист, который после инсценировки его смерти в 92-ом перешел на нелегальную работу в образе Германа, информатора Сопротивления! От него же я получил файлы на Гаррисона, Брауна, Томсона, на говнюка Торричелли! Знаешь, что это значит?! Патридж списал тебя! Он хочет видеть тебя мертвым! И если я не реализую это его решение — то это сделает Чхон! Где-то в своих расчетах ты, похоже, просчитался, старый интриган! И не прикрыл свой зад! Так что задаю тебе еще один раз гребаный вопрос — на чьей ты, мать твою, стороне?!