Когда впереди показались лампочки ресторанчика, Роман перевел дыхание. Слишком долго. Слишком много времени. И тому, что ее не было, Моджеевский не удивился. Администратор, с распростертыми объятиями встретивший его на пороге, вежливо, без излишнего любопытства и без читавшихся эмоций сообщил, что его спутница вызвала такси и давно уехала.

А Роман снова звонил и снова вслушивался в гудки, бормоча под нос: «Ну бери же давай, а!»

Но это бормотание тоже осталось безответным.

Из плохого – вариантов, куда она отправилась, было два. Либо к нему домой, либо к отцу.

Из хорошего – оба варианта находились на одной улице.

И само время побежало следом за ним, даже слегка отставая, не поспевая за его скоростью. Никаких пробок, которые препятствовали ему на пути к бывшей, уже и в помине не было, будто бы все на свете предпочло отойти в сторону, когда ему так отчаянно надо в Солнечногорск, на Молодежную.

До Романа только теперь дошло, что он натворил из-за выходки Нины.

Только сейчас.

Надо было не слушать, надо было отправить Борисыча. Надо было перезвонить Тане или Боде и узнать у них подробности. Что угодно надо было, но только не заставлять Женю чувствовать себя... да Моджеевский даже не представлял, как она себя чувствовала в ту минуту, когда он уходил из проклятого ресторана!

Ненужной и брошенной.

В то время как была нужна именно она и никакая другая женщина. Он и раньше это знал. Сегодня уверился окончательно. Все в его реальности стало на свои места, кроме единственного. Жениной обиды, на которую она имела право.

Но он все объяснит, он найдет способ исправить. Он сотрет из ее памяти воспоминания об этом вечере, и отныне все дни и все вечера больше не будут отравлены его разрушенным прошлым. Потому что можно, однажды рискнув, начать сначала, построить нечто новое. Теперь он это точно знает.

Влетая во двор Золотого берега, Роман смотрел на окна высотки и с волнением сознавал, что в его – горит свет. Значит – она вернулась сюда. К нему.

Он представлял себе, как сгребет Женьку в охапку и утащит гулять до утра по городу или на набережную, где увидел ее впервые.

Он не ошибется больше. Второй раз он уже не ошибется. Это Роман повторял про себя несколько раз, заходя в квартиру. Это же он собирался сказать Жене.

Открыл дверь. Шагнул внутрь. Свет включился, освещая просторный коридор, но и освещение не помогло, когда он споткнулся о туфли, брошенные на пороге. Моджеевский чертыхнулся, оперся о стену и рассеянно посмотрел под ноги. Женькины лодочки. Взгляд скользнул дальше. На ближайшей поверхности сиротливо выгружены клатч и... модель самолета, подаренная ему сегодня.

Плевать. Главное – дома.

Роман улыбнулся и выкрикнул ее имя в глубину квартиры, но никто не вышел встречать, даже Ринго, которого Лена Михална забрала на выходные к себе, чтобы не мешался. Тогда Моджеевский схватил миниатюру Пьяджо Аванти и метнулся по своей необъятной жилплощади в направлении спальни.

– Женька! – снова позвал он, влетая в комнату. Да так и застыл на пороге, глядя на бардак посреди нее и вот так сходу почти не врубаясь, что происходит. На развороченной постели стояла сумка, и из нее торчал рукав Жениной блузки. И это могло означать только одно. То, что отказывался принимать мозг.

– Как Нина? – спросила сама Женя, появляясь в проеме балконной двери.

Роман дернулся на голос и выдохнул:

– Ты что творишь?

– А разве не видно? – усмехнулась она и обвела взглядом спальню, сейчас больше напоминающую поле битвы. – Вещи собираю.

– Зачем? Что уже надумала, а?

– Это ты надумал! А я… - она хмуро посмотрела на Романа, – я не думала, что мы будем существовать втроем.

Моджеевский прищурился, отлип от пола и шагнул к ней, лихорадочно соображая, что делать. Нужно же что-то делать! Вместе с тем, ничего в голову не шло, кроме секунду назад услышанного. «Существовать втроем».

Черт...

– Мы не втроем, - медленно проговорил он, наблюдая за ее лицом. – Есть ты и я. Нас двое.

– Черта с два! – выкрикнула Женя и отступила от него на шаг, сохраняя расстояние. – Тебе же нравится, да? Хорошо провели день рождения? Прошлое вспоминали или будущее планировали?

– Ничего мы не планировали! Я приехал, мы поговорили – и я уехал. Все.

– А я планировала! – Женя опустила глаза и уныло пнула платье, оказавшееся под ногами. От этого движения словно включилась и вернулась к сумкам, что его категорически не устраивало, и он в одно мгновение оказался возле нее. Как был – с самолетом. Модель, сообразно функциям летательного аппарата, полетела на кровать, а сама Женька оказалась в его руках.