Но факт оставался фактом. Никуда Моджеевский деваться не собирался. И больные Юлькины глаза встречались ей все реже – потому что сама дома почти не появлялась, разве только одежду сменить. Сестра в эти моменты либо к экзаменам готовилась, либо сидела, закрывшись у себя. Страдала, конечно. А еще объявила как-то, что поступать будет на экономический.

Разбираться со всем этим Женя не могла. Есть вероятность, что не хотела. Есть вероятность, что полагала Юльку достаточно взрослой для принятия решений.

И после работы отправлялась к Моджеевскому, где все казалось простым и понятным. Легким. Ярким. И обоим нравилось.

У их ног лениво сидел Ринго, хорошо погулявший с Леной Михалной. Роман работал теперь в спальной или в гостиной, а не в кабинете, Женя устраивалась под боком со своим ноутбуком. Потом они ужинали там же, на месте. Смотрели кино или занимались любовью. А еще она чувствовала себя нужной. По крайней мере, так ей казалось возле него. И он никогда не хотел отпускать ее домой.

Что-то, наверное, у них получалось. Но она пока не могла определить, что именно. И не до конца понимала природы происходящего, но над этим ей тоже не хотелось задумываться.

Вот только жизнь на то и жизнь, чтобы не проходить без сучка и задоринки, а подбрасывать трудности там, где их не ждешь. Или, может быть, ждешь, но надеешься, что обойдут стороной.

Реальность в Женину жизнь ворвалась вскоре после достопамятных выходных, отмеченных благотворительным балом. Это было в будний день, после работы. Роман читал корреспонденцию, хмурился и потягивал коньяк из бокала, пока вдруг ни с того, ни с сего не выдал:

– Черт знает что такое, ну!

– И что же именно такое? – поинтересовалась Женя, сверкнув на него голубизной взгляда над матовой поверхностью обложки книги, которую она безотрывно читала третий день – нравилось!

– Да так… сделали одному дурику предложение, от которого не отказываются, а он отказался. Твой знакомый, кстати, дурик.

– В смысле? – уточнила она, опустив все же книгу на колени.

– Главный экономист вашего политеха. Юрага Артем Викторович. Что ты о нем скажешь?

Медленно втянув в себя побольше воздуха, Женя невозмутимо выдала:

– Работать он определенно умеет. И в голове у него мозги, а не подразумеваемая субстанция.

– Угу, мне о нем так и говорили примерно, - пробурчал Моджеевский и вернулся к ноутбуку, потом свел брови на переносице и снова принялся возмущаться. – Помнишь, я тебя звал к себе? Вопрос не снят до сих пор, мне нужен человек с головой на плечах. Когда мы проект в твоем универе внедряли, мне попалась его фамилия, я о нем слышал... когда-то с компанией, где он работал, сотрудничали. Пошуршал туда-сюда, народ столичный поспрашивал. Его там помнят и отзывались очень хорошо. Говорят, мол, бери, не пожалеешь. Он от них свалил, потому что переехал из-за проблем каких-то в семье. Ну я что? Дурак? Связался с ним через своего Подольского, выкатил ему предложение… ну для Солнечногорска очень крутое, а уж по сравнению с его нынешним местом – так вообще… выше только птицы летают. И знаешь что?

– Что? – оторопело спросила Женя, пытаясь разложить полученную информацию по полочкам.

– Он отказался! – развел руками Роман, отчего коньяк в его бокале удивленно хлюпнул. – И главное, на встречу приперся, Подольского не было, а он ждать не соизволил и сказал, что передумал, прикинь! Совсем охренел… или цену себе набивает? Это вообще в его репертуаре?

– Мы с ним не друзья, чтобы я знала о его репертуаре.

– А работать с ним как?

– Нормально. Если человек знает свою работу – с ним всегда нормально работать.

– Черт! – буркнул Моджеевский и ткнул пальцем в ноутбук: - Вот и Силагин мне бухтел, что парень умеет пахать. Ты слыхала, что он участвовал в создании программы жилищного строительства для молодежи? Какую-то экономическую модель рассчитывал на госуровне? И это еще по молодости, потом выше пошел. Вот что он у вас забыл – вопрос вопросов, как и то, почему меня бортанул. Чую подвох, а где он – не вижу. Может, больше ему предложить? Или он сразу в мои замы метит?

– Ты всерьез полагаешь, что я могу знать, куда он метит? – усмехнулась Женя.

– Не люблю, когда не понимаю, что движет людьми. Меня это… раздражает.

– Хочется управлять всеми и каждым? – улыбнулась она.

Моджеевский приподнял бровь и растянул губы в ответной улыбке. После чего подался к ней и чувственным тоном проговорил:

– Еще как хочется. Я же большой босс. И только попробуй сказать, что тебе это не нравится.

– Ну мы же сейчас не обо мне.

– А если о тебе – мое предложение в силе. Бросай свой универ, а? Видишь, ваш Юрага придурок. Утрешь ему нос.