А скажите. Адам Константинович, — она впервые обратилась ко мне по имени-отчеству, Вы говорили, что при возникновении… некоторых обстоятельств уехали бы в другую страну. Не скажите ли в какую? — я вновь ощутил ее внутреннее напряжение.

— В Англию, Ваше Императорское Величество! — мгновенно ответил я.

— В Англию, Ваше Императорское Величество! — мгновенно ответил я.

— Почему именно в Англию? — вопрос на самом деле интересовал супругу Императора.

— Потому, что… мне ее не жалко, Ваше Императорское Величество, — ответил я, твердо глядя в глаза собеседнице. Она подслушала, мои принципы, надеюсь что она их примет. Несколько секунд в тягучей тишине мы смотрели друг другу в глаза. Рощин и Тамбовцева затихли, боясь вздохнуть. Поединок взглядов закончился тем, что Анастасия Михайловна удовлетворенно кивнула головой.

— Если бы это сказал другой школьник, я бы сказала, что это пустое бахвальство. Но я слышу это от человека, практически уничтоживший один аристократический род за оскорбление своей Музы, и один боярский род за оскорбление в свой адрес. То, что добили их другие роли не играет. Фундамент снес ты, — она перешла на ты, это добрый знак, — Кроме того, без колебаний встал на защиту Васнецовой, Карабашевой и Юсуповой.

Последнюю фамилию она выделила голосом, переведя взгляд на Венеру. Но та не дрогнула, сохранив невозмутимость.

— А теперь позволь узнать причину, почему бы ты, гипотетически, конечно, выбрал бы именно Англию?

— Ваше Императорское Величество…

— В узком кругу дозволяю обращаться "Государыня".

— Слушаюсь, Государыня! — утро перестает быть томным, чувствую себя гусем, которого пичкают вкусной пищей, дабы придать мясу нежность и нужный аромат. Видать немалая честь, раз с Рощина на мгновенье слетел "покерфейс" и я успел заметить округлившиеся на секунду глаза.

— Позвольте мне ответить словами чужими словами: "Давно уже можно было предугадать, что эта бешеная ненависть, которая с каждым годом всё сильнее и сильнее разжигалась на Западе против России, сорвётся когда-нибудь с цепи. Этот миг и настал…Это весь Запад пришёл высказать своё отрицание России и преградить ей путь в будущее. России просто-напросто предложено самоубийство, отречение от самой основы своего бытия, торжественное признание, что она не что иное в мире, как дикое и безобразное явление, как зло требующее исправления."

— Замечено совершенно точно, кто автор?

— Тютчев, Фёдор Иванович сказано в 1854 году.

— Отличный ответ, Адам, — Ну да, раз уж я я обращаюсь к ней по свойски то и ей сам Бог велел, — А теперь перейдем к делу, ради которого мы собственно здесь провели столь увлекательную беседу. И очень удачно, что здесь присутствует Венера Христофоровна. Или здесь также желательно присутствие Мадины Букмурзовны?

Сказав это она впилась в нас взглядом. Но мы выдержали с честью эту неожиданную подачу.

— Государыня, на данном этапе достаточно Венеры Христофоровны, — я отметил, как при "упоминании данного этапа" поджались губы Тамбовцевой. Причем сделала она это демонстративно, чтобы все ее собеседники зафиксировали данный факт.

— Скажи, Адам, каковы твои шансы выиграть общегородской турнир среди учеников старших классов средних школ и двух первых курсов ВУЗов, который состоится через месяц?

— Я уже дал слово выиграть его Венере, поэтому я его выиграю.

— Смелое заявление, и какова в процентах вероятность победы?

— Процентов девяносто восемь, если дойду до турнира в полноценной форме, дело в том, что я часто…

— Адам, можешь не продолжать. Венера, а ты знаешь, что Адам совершил в школе за пару месяцев подвигов больше, чем произошло инцидентов за двадцать семь лет, — Венера тоже немного переместилась поближе по иерархической лестнице. Меня обкладывают со всех сторон.

Венера скромно промолчала, вопрос был риторический.

— Очень желательно выиграть турнир. Еще есть предметные Олимпиады по математике, физике, химии и информатике. Как мне доложили, с этим у тебя проблем не будет, разве что только от ощущения неспортивности. Так?

— Да, Государыня.

— По олимпиадам можно определиться, но главное все же турнир. Дело в том Адам, что у нашей семьи есть личная просьба.

А вот и духовка, ради которой меня так долго мариновали и нашпиговали дозволением обращаться по свойски к Государыне.

— Государыня я сделаю все возможное и невозможное, — личная просьба Императорской четы это высшая честь для аристократа. Для меня же это потеря времени и темпа. Мне еще с Дедалом разбираться. Послушаю дальше, что она скажет. А Венера недоумевает, почему я недоволен, вместо того, чтобы гордиться оказанной честью.