Мой рот искривился в ироничной усмешке, когда я увидел чувство собственной важности на лице усатого пилота транспортника. Этому мужику не помешало бы сбросить фунтов сорок веса. И я точно знал, что всю индийскую кампанию он провел доставляя грузовые контейнеры в прифронтовую зону из глубоких тылов, а в перерывах между рейсами заходил на «Высоту 4012» пропустить пару-тройку бокалов пива.

Но сейчас напротив авиатора, вольготно умостившего толстый зад на стуле, сидели двое «туристов»: опрятная темнокожая девушка чуть за тридцать с модной короткой стрижкой, знакомая, кажется, по каким-то выпускам новостей, и мужик слегка за сорок с внешностью киногероя и прилизанными волосами, в щегольской куртке цвета хаки.

Мужика я сразу узнал. Это был распиаренный военный журналист и писака Берни Андерсон, автор сотен красочных пропагандистских репортажей и нескольких томов мемуаров, ведущий и сценарист собственного рейтингового телешоу на ABC и, как говорят, мультимиллионер. Андерсон был очень популярен. Телезрители и читатели, говорят, засыпали его благодарственными письмами. Я слышал как-то выдержку из одного письма. Пожилая домохозяйка из Брисбена писала, что ставит Андерсона в пример своим детям как образец мужества, стойкости и благородства.

Должно быть, она никогда не слышала, как разительно меняется голос у Берни, если камера вдруг начинает дрожать и взрывы начинают доноситься ближе, чем полагается по сценарию. А вот мне доводилось слыхать немало таких историй от очевидцев. Некоторые до сих пор катаются по полу от хохота, вспоминая писклявый визг, доносящийся из мужественного рта этого героического типа в такие моменты.

— Смотрите. Ловят каждое слово, словно он какой-то чертов герой. А к нам… — с обидой бормотал парень, пожирая глазами летчика.

Действительно, нас все огибали. Старательно не замечали. Еще ни разу никто не подошел с вопросом. Я привык к этому. Даже научился относиться к этому как к благословению. Если бы не это, я не смог бы бывать на «Высоте 4012». А это, как ни крути, единственное место в этих горах, где чувствовалось… не знаю даже… что-то от той, забытой, старой, нормальной жизни.

Это сложно объяснить. Я ненавидел и презирал их всех, этих никчемных искателей зрелищ и ощущений, идиотов, которые гонялись за фронтовой романтикой вместо того, чтобы наслаждаться нормальной жизнью. Но меня к ним тянуло. Словно одичавший пес, я готов был скалить на людей зубы и никогда бы не стал есть у них с рук, но все же меня манил свет их костра, и я жадно смотрел на него из ближайших кустов.

— А кто мы такие, Орфен? — тихо прошептал я.

Сам не заметил, как моя покрытая мозолями рука крепче сжала миску с бульоном.

— Никто, — ответил за него я. — Мы — тени. Мы здесь не ради славы.

Я надеялся, что он не спросит, ради чего же тогда. Парень был уже почти готов к этому вопросу с теми минимальными дозами «Валькирии», которые я ему обеспечил. Но я не был готов дать ему честный ответ, хоть употреблял даже меньше, чем он.

К счастью, он не спросил.

— Простите меня, сэр, — покорно потупил он глаза и вновь начал хлебать свой бульон.

§ 2

Мой взгляд невольно пополз к заледеневшему бронированному окну, которое находилось вровень с землей, у потолка вкопанного в землю бункера. Там, за герметичными утепленными стенами, шел спокойный и обильный гималайский снегопад.

Время от времени пол и стены слегка подрагивали, напоминая всем, что мы находимся совсем недалеко от самой горячей на планете зоны боевых действий. Но на эту дрожь никто, кроме «туристов», даже не обращал внимания. Это были звуки спокойствия. Передышки. Звуки оживления звучали иначе. Все мы знали их. Все мы их ждали. Одновременно жаждали и боялись.

Мои глаза невольно переместились на дисплей позади барной стойки, который с сильными помехами транслировал эфир англоязычного евразийского канала «Голос Новой Москвы». Передача велась прямо из подземного мегаполиса с целью «образумить» солдат противника и подорвать их боевой дух. Удивительно, но многие наши военные любили смотреть ГНМ. Отчасти ради того, чтобы саркастически посмеяться и сочно послать говорящих с экранов коммунистических лидеров. А отчасти считая, что между строк пропагандистских сообщений можно прочитать некоторые планы врага.

Сейчас транслировали очередную речь Игоря Сальникова, бессменного мэра Новой Москвы с момента ее основания. Спустя столько лет войны Сальников был всем хорошо знаком. В какой-то степени этот крикливый, воинственный старпер олицетворял нашего врага. Он был намного живописнее однотипных низеньких сердитых китайцев, сидящих в Новом Тяньцзине. Взять хотя бы его биографию: бывший офицер вооруженных сил РФ, успевший поучаствовать еще в Третьей мировой войне, а после войны — один из лидеров праворадикальной партии «Русь», выступавшей за возрождение российского величия под сенью Евразийского Союза.