Поддерживать осветительные шары дозволено только знати? Только мужчинам?

Колдовать могут только знать и только мужчины, поняла я. Если принять это как факт, все странности перестают казаться странными. Рыцари-чародеи – боевые маги, если пользоваться привычными мне названиями. Война, сражения, поединки – это мужские игры. Непонятно, правда, что у них с медициной, ведь если есть магия боевая, должна быть востребована исцеляющая. Может, прояснится, когда немного поосмотрюсь.

А что до домашних дел… Действительно, не будет же сам лорд бегать по замку, зажигая огонь, наполняя ванну и выполняя еще кучу разных дел, которые в нашем мире происходят по щелчку выключателя. А если бы с домашними заботами могла помочь леди, она бы этим занялась. Как занимались дамы шитьем – и это было необходимостью, а не хобби – готовкой, уборкой, пусть вся работа и сводилась лишь к контролю прислуги; и прочими домашними делами, до которых не снисходили мужчины.

С одной стороны, неплохо, что женщины не колдуют – а то меня уже припахали бы для какой-нибудь магической уборки или еще чего-то этакого. И квест я бы блистательно провалила. С другой – расклад еще хуже того, что я недавно изложила лорду. В мире мужчин-чародеев женщина, неспособная к магии, действительно становится чем-то вроде говорящей кошки. От этой мысли было недалеко до других, вовсе уж невеселых, но мы дошли почти до конца коридора, и я увидела лестницу, ведущую вниз.

Все мысли вылетели у меня из головы.

Здесь не хуже, чем в королевском дворце, твердит матушка. И здесь ты будешь полноправной хозяйкой, леди Оливия не в счет, она сестра его матери и не ровня ни самому лорду, ни тебе. Муж? А что муж, он то на охоте, то на войне, то занят еще какими мужскими делами, так что не будет слишком мешать. Супружеский долг можно и перетерпеть. А как не придут лунные дни, сможешь и вовсе сказать, что это вредно для будущего наследника, и несколько месяцев спать спокойно. Для таких утех есть падшие женщины, вот пусть к ним и ходит. Что – «матушка»? Пора взрослеть. Мужчины не могут сдержать свое естество, но пока они соблюдают видимость приличий, нам же легче, если они ходят на сторону. А потом найдешь радость в детях и проживешь счастливую жизнь, как я.

В гробу я видала такое счастье!

Не думать об этом, сейчас нельзя об этом думать, а то расплачусь при всех, а плакать нельзя. Нужно улыбаться. Осталось немного, пережить свадебный пир, и потом… в животе смерзается ледяной ком при одной мысли об этом «потом». Позволить мужчине, которого я ненавижу, прикасаться к себе, когда я еще помню вкус других губ, жар других объятий… меня передергивает от отвращения.

– Что с вами, дорогая? – спрашивает леди Оливия. Сухопарая, с вечно недовольно поджатыми губами, она скорее похожа на старую деву, чем на вдову. Неудивительно, что ни один из четырех зятьев не пожелал ее приютить.

– Знобит. Это от волнения.

– Конечно. Я тоже волновалась в день свадьбы. Пойдемте, дорогая, нас ждут.

За дверью одни женщины – мужчины спустятся по лестнице в другом конце коридора, на свадебном пиру даже супруги сидят на противоположных сторонах стола. Я улыбаюсь. Я – счастливая невеста. Осталось немного.

Почему нельзя умереть, лишь пожелав этого?

Лестница. Подол цепляется, обрывая шаг на середине – кто из этих коров-подружек на него наступил? Удар. Темнота.

– Миледи?

Я вздрогнула, возвращаясь в реальность.

– Простите, милорд.

– Вас так сильно напугало это падение?

– Я едва не погибла, милорд.

Вовсе не «едва». Но тебе незачем об этом знать.

– Да, это действительно страшно.

А ты пробовал? Хотя… «никто не надеялся, что он выживет». Может, и правда, понимаешь.

– Но я же обещал, что удержу вас. Что бы ни случилось.

И здесь нет заклятых подружек, случайно наступивших на подол платья невесты. Случайно? Или намеренно? Кто-то ведь сунул эту иголку в сорочку?

Я улыбнулась.

– Благодарю вас, милорд.

Каков бы ни был лорд, но когда там, впереди, король и жаждущие скандала придворные, он действительно не позволит мне упасть.

Я шагнула на лестницу посмотрела вниз и едва устояла на ногах, несмотря на все обещания лорда и вернувшуюся память тела.

Так вот почему замок показался мне не слишком людным! Они все были внизу. Целая толпа разряженных придворных. Словно почувствовав наше приближение, они стихли, повернув головы в нашу сторону.

И мне – туда? В этот бассейн с крокодилами?

Ой, мамочки!

Жаль, нельзя вцепиться в руку лорда, а еще лучше – спрятаться за широкой спиной, и пусть сам разгребает. Раз уж обещал защищать от всего, пусть сам в этот бассейн с крокодилами и сигает.

Видимо, мои пальцы на его предплечье все-таки дрогнули. Муж встретился со мной взглядом. И улыбнулся. Не той едкой и злой ухмылкой, которую я видела до сих пор, а словно говоря, не дрейфь, мол, Катя, прорвемся. Хотя лорд и слов-то таких, наверное, не знает… Невозможно было не улыбнуться в ответ.