– Нет, спасибо.

– Бери, бери. А то мамку так и не найдёшь.

– Что?– ахнула я. Неужели тут все связаны каким то заговором? Да что же это такое?

В листовке была реклама магазина часов со странным названием ОМОМ. Я удивлённо посмотрела на парня:

– А как мне это поможет?

– Ну, если будешь тупить, то никак. Или у тебя есть варианты куда пойти?

– Нет. Но это же обычный магазин, так?

– Почти. Только там часы необычные.

– Песочные? Солнечные?

– Бери круче.

– А какие же?

– Остановившиеся, – молодой человек хитро подмигнул,– там и твои есть.

– А твои?

– И мои тоже. Вот раздам все листовки и куплю их.

– Но разве кто-то покупает остановившиеся часы?

– В мовсе сплошь и рядом.

– В чём? – не поняла я.

– Ты попыталась проснуться и не смогла, верно? Догадываешься почему?

– Так это правда сон?

– Ну как посмотреть. Технически да, но проснуться раз не получилось, то вариантов немного.

Ты снотворное пьёшь?

– Нет.

– Может травма головы? Летаргическая хрень какая-нибудь.

– Да нет. Я уснула у сестры на коленях.

– Ты в этом уверена?

– Это последнее, что я помню.

– И где твоя сестра?

– В школе наверно. Я её не видела сегодня.

– Тогда, симпатяжка, у меня для тебя плохие новости. Судя по тому, что я услышал, ты не можешь выбраться из сна по очень уважительной причине. Ты умерла там и тебе некуда возвращаться.

– Как умерла , – внутри у меня всё похолодело, – вот же я.

– Ну, это ещё не 100%. Может ещё не умерла. Но за этим дело не станет, раз ты в мовсе.

– Да что ещё за мовс такой???

– Мовс – это аббревиатура. Ты в мире общего вечного сна, Конфеткина.

ГЛАВА 2 (До гибели Матео 13 с половиной часов)

Я сидела прямо на тротуаре, среди снующих людей, и в оцепенении смотрела вокруг. Стесняться было поздно, да никому до меня не было дела ,даже парень, раздающий листовки, отвернулся и продолжил свою работу.

– Улица Дзен-Ржевского? – вдруг удивлённо прочитала я табличку на доме.

– Ну да, – буркнул парень, не оборачиваясь.

– Я узнаю эту улицу. Только она Дзержинского. Прямо на выходе из моего двора.

– Ну да. Всё как в жизни.

– Но это в моей жизни. Если мовс – мир общего сна, то что видят эти люди?

– А ты их в расчёт не бери. Они почти ничего не видят, несутся , не разбирая дороги. Даже листовки не берут.

– Зачем же ты их раздаёшь?

– Думаешь моя работа бесполезна? Но тебя-то я нашёл. Есть и другие, кто не прошли мимо. Только для них улица Дзен-Ржевского выглядит по-другому. Как отголосок их прошлого. На этой улице миры смешиваются.

– А они все тоже умерли? – кивнула я на снующих людей.

– Не все. Даже более того, большинство из них спасут. Хотя они на грани жизни и смерти. В принципе каждый наш сон идёт по этой грани.

– Как так? Мы же спим каждую ночь!

– И каждую ночь рискуем. Этим спешащим повезло. Они пронесутся мимо и проснутся. А ты вот нет.

– Но почему?

– Ну тебе же дворик дали, – парень наконец повернулся и кивнул в сторону прохода между домами, откуда я недавно вышла, – думаешь откуда я знаю, что ты Конфеткина. Это теперь твоё именное место в мовсе. Ты к нему привязана, понимаешь. Эти люди пробегут мимо, а ты так не сможешь ,потому что прописана здесь. С новосельем кстати.

– Да с каким новосельем?! – вскипела я, – я в дом попасть не могу.

– Бывает. Ну ты погуляй пока, пообвыкнись.

– А ты сам кто такой?

– Да тоже не проснулся когда-то. Со временем привыкаешь. Я раньше думал, что когда умру, то ничего не будет. Вообще ничего. Ни ада, ни рая. Теперь понимаю, что был не прав. Во сне вполне можно существовать. У него ,конечно, странные законы, но ты тоже привыкнешь.

– А как тебя зовут?

– Рекламщик я.

– Но это же не имя. Вот я Люся.

– Ну и что делают Люси?

– Живут… Учатся…

– А в мовсе что делают?

– Я не знаю.

– Плохо, Конфеткина. Надо тебе занятие какое-нибудь придумать, чтобы толк был. А имя ничего не значит. Пустой набор букв.

– Я не знаю куда идти. Честно говоря , мне до сих пор кажется, что это чья- то шутка и я вот-вот проснусь.

Рекламщик вдруг резко развернулся и подскочил ко мне:

– Так просыпайся! Что тянешь то? Мы ж тебя дурим, а всё так просто – проснёшься и нет нас.