Да, да, только в этом и причина…

— Как будут проходить смотрины? Я хотела сказать, представление дебютанток, — спросила, чтобы прервать это невыносимое молчание.

И заработала ещё один долгий, изучающий взгляд.

Джар…

— По прибытии во дворец вас и других шиари, впервые представляемых ко двору, отведут в отдельный зал, где вы сможете отдохнуть перед торжественной частью и где вас поприветствует императрица.

В тот момент мне очень захотелось скривиться, но я сдержалась. Никаких кривляний, Лайра! Её величество недолюбливает твоего брата, а недолюбливать тебя у неё повода нет.

Разве что за компанию с Рифом.

— Принцесса Кайяна будет одной из дебютанток.

Мы с Тессой одновременно вздрогнули, а потом тётя сказала:

— Но она ведь всю жизнь при дворе.

— Официального представления не было.

Вечер грозил быть всё более интересным…

— И её высочеству неженатые шейры точно так же будут докучать своим обществом? — иронично хмыкнула я.

Интересно, императрица их потом всех не перестреляет? За танцы со своей кровиночкой, за прикосновения к Кайяне, за взгляды…

— Правила для всех едины, но… — Эскорн на мгновение умолк, а потом продолжил, аккуратно подбирая слова: — Шейры, у которых недостаточно громкая фамилия, понимают, что, оказывая знаки внимания принцессе, они теряют понапрасну время. Только представителям громких фамилий, такой, как ваша, Лайра, стоит уделять внимание её высочеству. Было бы неплохо, если бы именно Рифер пригласил её на первый вальс, а в ночь Чароденья — на Танец любви.

В тот самый момент я поняла, что ничегошеньки не знаю о брачных традициях Эргандара. Никогда ими не интересовалась, и генерала ни о чём таком не спрашивала, а он почему-то только сейчас соизволил рассказать о правилах безжалостной игры под названием «Охота на шиари».

Брр!

Должно быть, почувствовав моё замешательство, к которому примешивалось и смятение, и немой протест, Тесса тихо сказала:

— Ах, помню свой первый вальс и праздник Чароденья при дворе… Волшебное было время. Мой покойный муж, да прибудут с ним духи, пригласил меня на мой первый вальс в ночь дебюта и потом в самую снежную ночь в году — на Танец любви. Тем самым полковник заявил всему Эргандару, что желает стать мне мужем, а я, приняв приглашение на танец, ответила ему согласием. Вскоре после этого мы объявили о помолвке, а ранней весной поженились.

Тётя печально улыбнулась, погружаясь в воспоминания о далёком прошлом. Вряд ли она тосковала по покойному супругу, скорее, по тем ярким и насыщенным для неё дням. Своего мужа, полковника Глостера, она почти не знала. И замуж выходила восемнадцатилетней девчонкой, в то время как её почтенному избраннику уже давно перевалило за пятьдесят. Вскоре после женитьбы полковник погиб, и тётя перебралась к нам. Заботиться, как она любила повторять, о малышне своей любимой, но такой хрупкой сестры.

И продолжала заботиться последние девятнадцать лет.

— Что будет, если на этот ваш первый вальс меня пригласит не один шейр, а несколько? — Приказав себе не дрожать под взглядом оборотника, посмотрела ему прямо в глаза.

Он чуть нахмурился, но тут же заставил себя улыбнуться:

— Будете выбирать, Лайра. Как уже говорил, шиари тоже имеет право на выбор.

Да нет у шиари никаких прав!

— А в ночь Чароденья? Получается, мне тоже надо будет присутствовать на балу?

— А у вас на эту праздничную ночь какие-то другие планы? — дёрнул бровью генерал.

Ещё какие другие… Развлекать императора и его свиту хроновыми фокусами.

Фокусами, которые они ждут не от Лайры Ноэро, а от её талантливого, одарённого сверх меры брата.

Но до той ночи ещё дожить надо. Пережить бы как-то сегодняшнюю сначала…

Кайяна наверняка надеется, что Рифер пригласит её на первый вальс, и очень расстроится, когда он этого не сделает.

Главное, чтобы и император из-за этого очень не расстроился…

— Надеюсь, Рифер хотя бы сегодня почтит нас своим присутствием, — словно прочитав мои мысли, с усмешкой проговорил Эскорн.

— Обязательно, — часто закивала я. — Эшвар, наш хранитель, говорит, что он уже готовится.

Генерал удовлетворённо кивнул, а Тесса, выглянувшая в окошко кареты, восторженно выдохнула:

— Духи, как же красиво! За последние двадцать лет императорский дворец преобразился, стал ещё великолепнее!

Не знаю, каким дворец был двадцать лет назад, но сейчас я не могла отвести от этого белокаменного строения взгляда. Если вокруг Имперского музея сады радовали глаз оттенками золота, охры, багрянца, то здесь на фоне белоснежных стен распускались экзотические цветы, которых прежде мне видеть не доводилось.