Охотник нервно улыбнулся.

— Умолкните, — сказал Торос.

Я стоял рядом с высоким помощником Ротенбруста и примерял на себя испуганно-восторженный вид. Натягивал на непослушное лицо смущенную улыбку, а когда поймал на себе насмешливый взгляд Бурана, то просто отвернулся.

Позади слышалось дыхание сотен вооруженных людей. Иногда раздавались легкие позвякивания оружия. Кто-то беспрестанно покашливал. Я положил руку на клинок, прикрыл глаза. Драться я умею. Драки не боюсь. Смерть же… Она настигает всех.

Удар по корпусу, которого все так ждали, все равно пронзил сердца неожиданностью.

— Идем, — сказал охотник. Подошел к выходу рядом с грузовым шлюзом. Посмотрел на меня, бросил взгляд назад. — Быстрее!

Он выскочил в Пустыню. Холод ударил в лицо, и я поспешил за охотником.

Внизу, на льду у траков, стоял, запрокинув голову, солдат Братства. Сетчатое забрало его шлема покрылось инеем. Небо рисовало кривые алые линии. Звук двигателей отражался от стальных бортов и входил в резонанс, щекотал кости.

— Почему ночью? — с механическим шипением спросил цитаделец. Тревоги в нем не было. Немного раздражения, да и только.

— Торопились, — ответил ему охотник. — Буря идет.

— Разгрузка только утром.

— Буря же… Может мы сейчас выгрузим все? Домой бы добраться, а то заметет так, что на неделю увязнем.

Солдат промолчал. Затем коснулся шлема, щелкнул рычажком на нем и что-то забормотал. Прислушался. Повторил что-то. Все это время он стоял, запрокинув голову, не сводя с нас сетчатых окуляров.

— Идем, — наконец сказал он.

Помощник Ротенбруста ловко скользнул по лестнице вниз. Я последовал за ним.

— А этот зачем?

— Пусть учится. Пацан совсем, опыта никакого нет. Хочу сделать из него человека.

Я улыбнулся солдату, как только что пробовал в брюхе «Хваталы». Смущенно и испуганно.

— Хорошо. Вперед.

Он указал в сторону громгара, и я с трудом удержал облегченный вздох. Когда обсуждался план, мы опасались, что цитаделец, ответственный за провиант, окажется на другом корабле. Тогда все становилось значительно сложнее. И хотя Ротенбруст уверял, что тот обитает на громгаре, я никак не мог отделаться от мысли, что всегда может случиться досадная мелочь, которая обрушит все.

Каждый победоносный случай — это всегда череда счастливых совпадений. Те, кто любят риск, об этом знают. Те же, кто полагаются только на себя, частенько проигрывают, даже не начав игру.

Мы добрались до короля Пустыни, слепящего глаза бортовыми прожекторами. Свет был настолько ярок, что за нами совсем не ползли наши тени. Я даже обернулся, чтобы убедиться в этом.

Солдат остановился у лестницы, спущенной сверху, махнул рукой. Первым полез охотник, я следом. На первой же площадке помощник Ротенбруста остановился. Посмотрел на меня с сомнением. Лица его я не видел, но чувствовал.

О чем он думал? Представлял себе вариант, как сбрасывает меня вниз и предупреждает Братство о засаде на «Хватале»? Считал выгоду и потери для такой ситуации?

«А может , он в тебе не уверен?»

Слава Богам, солдат заткнул свои сомнения и даже подал мне руку, помогая забраться. Внизу клацали о стальные ступени «кошки» цитадельца.

Вход в корабль был заперт. Солдат Братства опять щелкнул чем-то на шлеме, с хрустом провернул какую-то шестерню у уха.

— Четвертый вход, открывайте, — сказал он.

С другой стороны раздался глухой стук. Тяжелая дверь без скрипа раскрылась. Оттуда потянуло теплом.

— Вперед, — сказал цитаделец.

Мы прошли внутрь, миновав еще одного воина Братства. Тот запер дверь за нами и даже не проводил взглядом уходящих по коридору охотников и сопровождающего. Я скинул капюшон, стянул шарф с лица.

Внутренности корабля ничем не отличались от виденных мною до этого. Все те же коридоры, все те же трубы отопления, все та же грязь под ногами. Наверное, я был разочарован. Думал, что тут вокруг все мигает, сверкает и каждый шаг открывает чудеса, что давно познаны Братством, но являются тайной для всех других обитателей Пустыни.

Шли мы довольно долго, мимо запертых кают и дверей в смежные ходы. Солдат пропустил нас вперед и топал позади. Все хорошо. Ни тревог, ни беспокойства. Рутинная служба.

— Здесь, — сказал цитаделец.

Над дверью мастера припасов висела табличка с номером. Больше ничего не отличало ее от десятка кают, что мы прошли. Солдат постучал, и та сразу открылась.

На пороге стоял грузный мужчина с красными от усталости глазами. Он был без шлема, и лицо его, из которого торчали провода, уходящие куда-то за спину, показалось мне белее снега. Я уставился на две вспухшие ранки на висках, через которые крепились эти чудовищные черные щупальца.