– Вот гадство, – сказала с чувством Аннушка, – оказывается, у нас ещё и фары не горят. Ну, блин, один к одному всё, как по заказу. Там в бардачке фонарь, возьми.

Василиса нащупала пластиковый цилиндр, нажала на ощупь обрезиненную кнопку. Яркий луч выхватил из окружающей темноты длинную вереницу машин, опорные колонны, высокий бетонный потолок.

– Это тоннель, – кривясь, пояснила Аннушка. – Про него, кажется, только я знаю. Понятия не имею, как они нас находят, но тут и с воздуха не увидеть, и по дороге не проехать.

В тоннеле застыла навечно глухая пробка – машины стоят бампер в бампер, только узкий свободный проезд слева, в который в темноте без фар не вписалась Аннушка. Шипастый бампер «керогаза» пропахал пыльные борта нескольких легковушек, вывернув их блестящими краями рваного железа.

Свободная полоса размечена светоотражающими линиями и сияющими в луче фонаря непонятными надписями, броневику по такой не пройти – узко.

– Я думаю, это для спецтранспорта, – сказала курьерша. – Чтобы скорая могла проехать, или, например, полиция, не знаю. И ведь никто не выехал на неё, заметь! Все стояли, как зайчики. Видать, законопослушный народец тут жил, пока не помер. Да, в машины лучше не заглядывай, серьёзно тебе говорю.

Василиса послушно отвела луч от тёмных окон. То, что она, к счастью, почти не успела разглядеть, явно не стоило рассматривать пристально.

– А что здесь случилось?

– Понятия не имею. Но умерли они плохо. Так, давайте ещё чуть поедем, пока я не вырубилась. Свети вперёд!

Машина, скрежетнув бампером, выбралась их затора и медленно покатилась прямо. Мотор гулко рычит под бетонными сводами.

– Аннушка, ты совсем бледная, – забеспокоилась Василиса. – Выглядишь не очень.

– А уж как хреново я себя чувствую! Но сдохнуть тоже не вариант. Погоди, тут недалеко, вот буквально… Ага, сюда! Это аварийный съезд.

Машина с трудом протиснулась, растолкав бампером пару легковушек, в отнорок тоннеля, открывшийся справа. Там оказалось нечто вроде небольшой парковки на несколько машин, сейчас пустующей. Аннушка заглушила мотор, открыла дверь, дёрнулась выйти, охнула, и опустилась назад на сиденье.

– Подождите, я помогу! – Василиса обежала капот и подставила ей плечо.

Курьерша ухватилась за него сильными пальцами и вытащила себя наружу. Левая штанина у неё полностью пропиталась кровью, которая капает на асфальт.

– Туда, – показала она рукой, – там комната отдыха для водителей.

Аннушка буквально повисла на Васькином плече. Девочка порадовалась, что та худая и невысокая.

На двери оказались непонятные надписи и вполне понятные пиктограммы – кровать, душ, унитаз, аптечка. Внутри даже зажёгся свет.

– Солнечные панели наверху, я как-то вылезала оглядеться.

– И что там? – спросил любопытный Лёшка.

– Ничего интересного, пацан, если ты не любитель готики.

– А что это?

– Это когда много могил тех, кого успели закопать, и костей тех, кого не успели. Так себе пейзажик. Не позитивный. Так, давай сюда меня, на койку. Ботинки поможешь снять?

Василиса расшнуровала высокие ботинки – один очень пыльный, другой пропитанный кровью.

– Теперь штаны, – Аннушка заёрзала, расстёгивая ремень.

Девочка потянула вниз кожаные штанины.

– Оу, блин, присохли к ране… Нет-нет, тяни, не останавливайся! Да, блин, хреновые дела.

На левом бедре сбоку большое неровное входное отверстие, из которого обильно кровит.

– Хрена б себе, как распахало! И пуля где-то внутри, как бы ни у кости… – Аннушка сидит совсем бледная, лицо покрылось потом, дышит часто и неглубоко. – У меня здоровье кобылье, и заживает всё как на собаке, но это чот уже перебор. Глянь, что там в аптечке.

В стенном шкафу нашлась пластиковая коробка с крестом.

– Бинт. Ещё бинт. Пластырь. Ещё пластырь. Пара пузырьков не знаю с чем. Две баночки каких-то таблеток.

– Так я и думала. Ни хрена полезного. А я свою, как назло, третьего дня опустошила и не успела пополнить. Был один инцидент… Давай сюда бинты. Мелкий, сгоняй в машину, там за моим сиденьем пакет с бутылками. Тащи его сюда.

Когда Лёшка выскочил наружу, Аннушка сказала:

– Так, пуля глубоко, не вытащить. Так что я могу только всадить вместо анестезии виски, замотать рану и надеяться, что не сдохну. Поэтому, скажи мне, пожалуйста, что ты умеешь водить машину. Хоть как-нибудь.